- ...она это делает тебе назло! - подвёл итог Оливер. Он уже вполне пришёл в себя после варварской побудки, и Тилль успел подробно рассказать обо всём произошедшем утром.
- Это почему? - вылупился на басиста герр Линдеманн.
- Это потому! - передразнил его Оли, - Я вообще склонен полагать, что она догадывается о... - Ридель немного подумал, - ...твоих намерениях.
- Не-е-ет! - обречённо закатил глаза фронтменн.
- Ну что ты так убиваешься? - изумился Ридель, почёсывая пятку, - Ничего страшного в этом нет! В конце концов, может она тоже питает к тебе чувства...
- Да! Наверное поэтому она куда-то унеслась со Шнайдером! - нервно перебил его Тилль.
- Говорю тебе, она это делает, чтобы тебя позлить! - Оли категорично стоял на своём.
- Ты прямо как ребёнок себя ведёшь! - по-отечески вздохнул он и положил руку на плечо Тилля, - Что такого плохого случиться, если ты ей признаешься?
- Ага! Ты, кажется, забыл? - повысил голос вокалист, - Помнишь Алекса?..

Оливер помнил Алекса. И помнил, что произошло три месяца назад... Как только Екатерина прилетела в Берлин и окунулась в работу, у неё появилось много новых знакомых, помимо группы. Одним из этих знакомых был звукооператор Алекс. Буквально за несколько дней на почве разных компьютерных штучек, обожаемых ими обоими до фанатизма, Катя и парень сдружились, стали, как говорится, не разлей вода. Они вместе работали, вместе отдыхали, почти круглые сутки находились рядом друг с другом. И никто не посмел бы утверждать, что настоящей дружбы между мужчиной и женщиной не существует... Катя доверяла Алексу свои тайны, мысли, делилась сплетнями... Всё было как-то уж неправдоподобно хорошо. И как следствие этого, со временем, молодой звукооператор начал понимать, что Катенька для него намного больше, чем просто друг. Он долго готовился, подбирая обстановку, слова... И вот три месяца назад он торжественно, дождавшись, пока все соберутся в репетиционной, встал перед ней на одно колено и предложил руку, сердце и колечко с увесистым бриллиантиком. Катя побледнела. В её глазах читался настоящий ужас. Она молча отвела руку с бархатной коробочкой и ушла. Больше Алекса и Катерину вместе не видели никогда. В дым пьяный звукооператор, надсадно шмыгая носом в баре, рассказывал сердобольным Штайнам, что Катя позвонила ему и чужим ледяным голосом сообщила, что не может продолжать с ним общаться, что считала его настоящим другом, а он предал её и их дружбу... Дальнейшие произнесённые ею слова смешались в стенаниях по разбитой жизни и любви несчастного Алекса.

- А уж сюсюкалась она с ним даже больше, чем со мной, - горестно вздохнул Тилль.
- Не знаю - не знаю, - неопределённо протянул Оливер, - Я считаю, тут другой случай. Я даже уверен в этом...
- И с чего такая уверенность? - поинтересовался Тилль.
- Интуиция! - Оли многозначительно возвёл вверх указательный палец.
- А если интуиция тебя подводит? - недоверчиво покосился на друга вокалист, - Я не хочу, чтобы она считала меня предателем...
- Никто не хочет! - согласно закивал басист, - Но так дальше нельзя. Просто не надо впадать в крайности, - начал он поучать и наставлять Тилля, - Никто не заставляет тебя предлагать ей выйти замуж, как этот придурок Алекс. Но сделать шаг навстречу просто необходимо...
- Какой? - заинтересованно пододвинулся поближе фронтменн.
- Цветы её особо не напугали, значит стоит попробовать что-то более конкретное... - продолжал с умным видом разглагольствовать Оливер.
- НУ? - нетерпеливо затеребил его Тилль, - ЧТО?
- Слушай! Принеси-ка мне кофе, - обнаглел Ридель. И, видя, как нехорошо посмотрел на него вокалист, поспешно добавил:
- А то не буду помогать!
Тилль вздохнул и послушно поплёлся на кухню.

Добавлено (21.05.2007, 18:00)
---------------------------------------------
- Так вот! - смачно прихлёбывая чёрный напиток, продолжил Оли, - Пора сделать что-нибудь весомое, но одновременно безобидное и безопасное, - завернул он и уставился на Тилля, предполагая, что тот сам догадается, что имеет в виду басист. Всем видом фронтменн показал, что не понял.
- Ты должен её поцеловать! - вздохнул Оливер, жалея, что ему попался такой недоходчивый ученик, - Только мягко, ненавязчиво, так, как будто это вообще получилось случайно, понял?
- Нет! - честно признался Тилль, - Что значит ненавязчиво? Как это случайно? Да она меня за такие "случайно" на месте лупить начнёт, и это ещё в лучшем случае... А в худшем... сам понимаешь!
- Дурак! - обозвал Оли вокалиста, - Ничего не понимаешь! Элементарным вещам учить надо!......... - воздел он руки к небесам, взывая о помощи у высших сил, и разразился потоком причитаний по поводу некомпетентности вокалиста в амурных вопросах.
- Короче! - Ридель перестал причитать и снова обратился к вокалисту, который терпеливо ждал, когда у Риделя закончится словарный запас, и он соизволит продолжить, - Ведёшь её в ресторан. Свечи там, вино хорошее, жратва приличная. Никаких интимных разговоров и намёков - запрещено! - предупредил Оли и для пущей убедительности погрозил пальчиком.
- Дождись, пока она слегка захмелеет...
- Ага! - перебил его Тилль, - Ты представляешь, сколько надо вина, чтобы она захмелела?!
К слову сказать, однажды на одной из вечеринок музыканты даже поспорили, сколько Катя сможет выпить, находясь во вменяемом состоянии. Она выпила ящик Туборга и, заявив, что ей рано вставать, удалилась баиньки. По её виду было понятно, что это для неё вовсе не предел.
- А ты не жадничай! - отозвался Ридель, - Жадность фраера сгубила, - многозначительно добавил он.
- Так вот, о чём это я? Ах да! - продолжил басист после выдержанной паузы, - Потом, ну после ресторана, идите погуляйте куда-нибудь в романтическое место...
- На кладбище что ли? - неудачно пошутил Тилль.
- Снова дурак! - устало повторился Ридель, - В парк какой-нибудь, желательно чтобы предварительно кто-нибудь... - он загадочно помолчал, - ...выбил так лампочки в фонарях...
Глаза Тилля загорелись долгожданным пониманием.
- Найдёшь скамеечку в кустах, - продолжал рассуждать Оливер, - А тут в тех самых кустах кто-нибудь... - он снова выдержал паузу, - ...зловеще так зашуршит...
Тилль уже вовсю кивал гривой.
- ...она вздрогнет, прижмётся к тебе... - Оливер аж зажмурился, представив себе эту трогательную картину, - А ты такой обнимаешь её и говоришь: не бойся, зайчик, я с тобой! Потом следует гвоздь программы в твоём исполнении! - закончил Ридель, победоносно смотря на вокалиста.
- Оливер! Ты гений! - Тилль полез обнимать басиста. Тот мягко увернулся от крепких объятий.
- А бить лампочки и зловеще шуршать будешь ты! - утвердительно заявил Тилль, но, спохватившись, подхалимски добавил, - Ведь правда?
- Э-ээ-эх! - махнул рукой Ридель, - Что не сделаешь для лучшего друга! - потом помолчал и категорично заявил, - Ящик пива.
- Лады! - легко согласился вокалист и направился к выходу.
- А ты не думаешь, что как-то это... по-детски, что ли?.. - неуверенно проговорил Линдеманн, останавливаясь у двери.
- Какая разница, по-детски не по-детски... Главное, чтобы получилось! - отрезал басист, - Иди, готовься!

Тем временем в студии звукозаписи...
- Шнайдер, скотина! Ну что ты стучишь?! - вопила Катя, сбиваясь на русский язык, - Ты ещё одну плёнку похерел!!!
- Щас сама стучать будешь! - орал в ответ оскорблённый барабанщик, - Это импровизация!
- Мне нужна не импровизация, кретин недоделанный! Мне нужна музыка! МОЯ МУЗЫКА! Та, которую я написала!!! Ферштейн, бля?! - Катя швырнула в Шаню "похеренной" плёнкой.
Шнайдер ловко увернулся от катушки:
- Всё!!! Я ухожу!!!
- ОЙ-ОЙ!!! НАПУГАЛ! - озверела Катерина и, не обнаружив под рукой никаких других метательных предметов, запустила в полёт собственную сумку, - Ну и вали! Нужен ты мне больно!
Сумка достигла цели в виде головы Шнайдера и подобранная с пола была немедленно отправлена в начальную точку:
- ВОТ И УЙДУ! - взревел барабанщик и даже приподнялся с места.
- ВАЛИ! Дверь открыта! - визжала Катя, снова замахиваясь несчастной сумкой.
- Да где ты найдёшь барабанщика лучше меня?! - слегка сбавил обороты Шнай, понимая, что девушка разозлилась не на шутку и вполне реально найдёт ему замену, хотя бы назло, но найдёт.
- Зато он будет делать то, что я скажу! - рявкнула девушка, понимая, что Шаня всё же прав, но пытаясь сей факт тщательно скрыть.
- Ладно, - Шнай выбросил белый флаг, в конце концов, её не переспорить, - Давай ещё попробуем. Обещаю, больше никакой отсебятины...

Добавлено (21.05.2007, 18:02)
---------------------------------------------
Тилль старательно, высунув язык от усердия, наглаживал стрелочки на брюках. Катя снова вернулась вместе с Шнайдером, и снова они что-то бурно вполголоса обсуждали, бросая направо и налево расплывчатые "надо" на вопросы, где были и что делали. Фронтменн начал было беситься и решил набить Шнаю морду, но Катерина, заметив это, быстренько подскочила, и схватив руку, сотрясающую Шнайдера, нежно замурлыкала:
- Пончик! Ну так мы собираемся или нет? Прекрати дурью маяться и одевайся.
Тилль моментально разомлел и выпустил барабанщика на свободу. Тот незамедлительно уполз подальше, посылая невнятные проклятия в адрес какого-то "бешеного слона".
Пауль с Рихардом тоже вовсю пытались испортить герру Линдеманну настроение по средствам гаденького шушуканья, доносившегося с дивана и отпускания сальных шуточек по поводу целей столь тщательных сборов вокалиста. Своими репликами они-таки довели Тилля до ручки, и он уже был готов на них наброситься, но на помощь (скорее гитаристам, чем фронтменну) пришла Катя. Она подошла к дивану и, выразительно посмотрев на зарвавшихся остряков, пригрозила придушить их же собственными струнами, которые она безжалостно сдерёт с их любимых инструментов, если они не заткнутся. Рих с Поликом обмозговали "последнее предупреждения" и, решив, что судьбу лучше не испытывать, быстренько свернули развлекательную программу под лозунгом "Выбеси вокалиста". Придушить, конечно, может и не придушит, но струны порвёт точно.
Наконец, сборы были закончены, Тилльхен вызвал такси и под ручку с девушкой, одетой в шикарное вечернее платье, вышел из дома, затылком ловя завистливо-подтрунивающие взгляды согруппников.

В ресторане всё прошло «на ура». Свечи, интимная обстановка, хорошее вино. Катерина довольно щурилась, разомлев от выпивки и отличной еды. Тилль смотрел в её глаза, где отражалось пламя, и понимал, что всё больше и больше пропадает в них. Стараясь не сбиться на романтику, он о чём-то рассказывал ей, а девушка улыбалась и довольно щурилась на огонёк свечи.
- Тиллечка, пойдём погуляем что ли? Домой так не хочется! - попросила Катя, когда они уже собрались уходить из ресторана. Тилльхен обрадовался, что самому предлагать не придётся, и, попросив Екатерину подождать его на улице, понёсся в туалет звонить Риделю.
- Оли! Всё путём! Мы идём, готовься! - загудел он в трубку.
- Угу, - прошелестел басист, - Я на месте!
- Ну, куда пойдём? - спросила Катя, подхватывая Тилля под руку.
- Тут недалеко есть парк какой-то, - словно невзначай ответил Линдеманн, - Можно там погулять.
- Парк, это хорошо, - зачем-то сказала девушка и добавила, - Двинули.
Они шли под ручку по ночному Берлину, курили, шутили и смеялись. Тилльхен вдруг понял, что большего счастья ему и не надо: вот так вот просто идти с любимой женщиной, трепаться ни о чём, вдыхать ночной воздух... Странно, он впервые назвал её любимой. Раньше даже в мыслях он не осмеливался так её называть... Весёлые озорные глаза покосились на него:
- Пончик! Ты чего загрустил?
- А?.. Я... - Тилль немного растерялся, - Да всё нормально.
Сделав ещё несколько шагов, он, не в силах больше сдерживаться, остановился и прижал к груди маленького своего ангела. Девушка, удивлённо хлопнув глазами, задрала голову и уставилась на фронтменна:
- Тилльхен, ты чего?
- Просто очень тебя люблю! - абсолютно искренне отозвался Тилль.
Катя усмехнулась и, поняв это по-своему, обхватила ручонками внушительную фигуру вокалиста:
- А я-то как тебя люблю!
Она не совсем понимала, чем вызван такой прилив нежности музыканта. Точнее, догадка сама лезла в голову, но девушка настойчиво отбивалась от неё, просто не в состоянии позволить себе даже предположить...
До сих пор Катерина сомневалась на счёт этого прилива чувств вокалиста по одной простой причине: Тилль всегда был таким. Он всегда очень хорошо относился к ней: защищал её, дарил всякие ненужные вещи, типа плюшевых мишек, которые поголовно носили в последствии его имя, таскал на руках по всему дому, а иногда и на улице, привлекая ненужное внимание прохожих, называл солнышком, зайчиком и другими подобными ласковыми именами, ей единственной он позволял звать себя Пончиком и ничуть не обижался на это... Но сейчас что-то было в его поведении, в движениях, что заставляло девушку исподтишка заглядывать в его лицо, пытаясь угадать, разглядеть, что у него на уме.
Тилль нехотя отпустил девушку, и они завернули в парк.

Добавлено (21.05.2007, 18:03)
---------------------------------------------
- Я вижу место посадки! - радостно возвестила Катя, указывая на единственную скамеечку, замаскированную кустиками.
- О-ой! - вздохнула девушка, приземляясь на лавочку, - Как я устала!
Тилль присел рядом и покосился на соседний куст, в котором, судя по всему, и засел Оливер.
- Прохладно сегодня... - поглядывая на Катерину и присаживаясь рядом с ней, проговорил Тилль, - Ты не замёрзла?
- Ни капельки! - ответила Катя и уставилась на небо: - Ты посмотри, сколько звёзд! - восхищённо вздохнула она.
Тилль незаметно подвинулся поближе к ней и, не найдя, что сказать, только поддакнул и тоже впялился в чёрный купол над головой. Вокалист начинал нервничать. Идея, которую он утром принял с восторгом, сейчас не казалась ему уже такой гениальной. Внутри было как-то не по себе, и непонятное нехорошее предчувствие не давало покоя. Хотя, чего тут такого?..
- Красотищ-ща! - развивая тему про звёзды, а на самом деле просто не зная, что сказать, мечтательно протянула Екатерина и откинулась на спинку лавочки...
В это время, Оливер, вероятно решил, что настало время "Икс", и зловеще затряс кустарник. Катя вздрогнула и уставилась на отчаянно шуршащее растение. Тилль уже раскрыл свои объятия, готовясь принять в них девушку... Но! Вместо того, чтобы испугаться и прижаться к нему, как было запланировано, Катя сделала неопределённый жест, как бы загораживая собой вокалиста и, выхватив из сумочки газовый пистолет, направила его на кусты:
- А ну, выходи, падла!
Кусты затихли, понимая, что план катастрофически срывается. Тилль нервно обкусывал себе губу. Он и предположить не мог, что Екатерина поведёт себя именно так.
- Выходи, кому говорю! - настойчиво повторила Катя, медленно вставая с лавочки и подходя ближе.
Кустарнику пришла в голову блестящая мысль, что запугивать надо более натурально, и он начал завывать на все лады, пугая припозднившихся птичек и бродячих кошек.
Катенька никогда не страдала нерешительностью. Тем более в ситуациях, где ей грозила опасность. Поэтому она всегда действовала по принципу "любым способом устранить угрозу, разбираться будем потом". Сейчас угроза исходила из кустов, поэтому девушка, не утруждая себя в третий раз просить злоумышленника выйти, просто стрельнула. Щёлк! Струя едкой отравы вырвалась из дула пистолета. Куст зачихал, зафыркал, а потом взвыл голосом Риделя. Через несколько секунд вышеупомянутый басист с позором вывалился под ноги бесстрашной Екатерине и принялся рьяно тереть глаза и жалобно поскуливать. Катя подошла ближе и нагнулась, пытаясь рассмотреть субъекта.
- ОЛИВЕР! Етит твою мать! - девушка, наконец, разглядела в полумраке то, что валялось на земле, - Что ты тут делаешь?!
Оли, сидя на травке, по-партизански молчал и тёр глазки.
- Я спрашиваю. Что. Ты. Тут. Делаешь?!?! - девушка упёрла руки в боки и зло, исподлобья принялась буравить басиста взглядом.
- Я... Ну... Катя... - Оли был очень растерян, что наталкивало на смутные подозрения...
- Та-а-а-ак! - угрожающе протянула девушка и повернулась к Тиллю, - Ну-ка, родной, расскажи мне, что тут делает Оленька?
Тилль в который раз поразился её нечеловеческой проницательности (хотя его причастность к появлению Риделя в кустах была крупными буквами написана у него на лбу, а также невооружённым взглядом читалась в бегающих глазах). Что и говорить, растерялись оба не по-детски...
Молчать было глупо (а, судя по хищным глазам Кати, вдобавок и опасно), а говорить правду очень не хотелось. Да и вообще, скажи он ей, за ради чего весь этот спектакль, она в лучшем случае поднимет их на смех, а в худшем... Про худшее думать не хотелось, поэтому Тилльхен начал самозабвенно корчить из себя святую невинность.
- Понятия не имею! - честно глядя девушке в глаза, соврал он.
- Оли, ты что тут делаешь? - Тилль с картинным возмущением и негодованием посмотрел на Риделя.
Тот, продолжая тереть глаза, поднялся на ноги и не менее картинно шмыгнул носом:
- Гуляю...
- В кустах? - округлила Катя глаза, - Ночью? И при этом воешь, да? И часто с тобой такое?
- Я... Это... Ну, в общем... - Ридель отвратительно заикался и не знал, что сказать. Тилль сокрушённо схватился за голову. Катя это заметила, и подозрения усилились. Она с нарастающим раздражением переводила взгляд с Риделя на Тилля. Отвратительные мысли гадюками лезли в голову. "Цветочки, ресторан, вино... Свечи, романтика... Тёмный парк, воющий в кустах Ридель... Они хотели... Да как он мог?! ОН! Сволочь!" - внутри всё ухнуло вниз и начинало медленно закипать. "Решил взять меня хитростью!" - невольно пробежала догадка. "Не-е-ет!" - тут же простонало в голове, а к глазам подступили горячие слёзы. Звонкая пощёчина взорвала тишину ночного парка.
- Ка... - Тилльхен, держась за горящую щёку, попытался схватить девушку за руку.
- Не сметь за мной идти! - ядовито прошипела Екатерина и скрылась в темноте. Слёзы вырвались наружу и текли по щекам. "Как он мог? Как он мог? К А К О Н М О Г!?" - лихорадочно билось в голове...

Добавлено (21.05.2007, 18:04)
---------------------------------------------
Тилль плюхнулся на лавку и уронил голову на руки. Оливер виновато присел рядом, всё ещё потирая опухшие глаза.
- Тилль... - он положил руку на спину вокалиста.
- Я не понимаю... - горестно прошептал Тилльхен, - Что с ней? Она всё не так поняла... Я же не хотел... - он не договорил и снова закрыл лицо руками.
- Не расстраивайся, - снова подал голос Ридель, - Мы всё уладим, скажем, что это была просто неудачная шутка. Ну, придумаем что-нибудь... Прости меня, - виновато проговорил он.
- Оли! - Линдеманн поднял на него глаза, - Ты ни в чём не виноват.
- Пойдём, купим чего-нибудь выпить! - предложил басист и поднялся с лавки, - Если она пошла домой, то я уверен, что нам рады там не будут, - Оливер даже попытался улыбнуться.
- А если не домой?.. - взволнованно прошептал Тилль и умоляюще уставился на Риделя.
- Да ну что ты! Конечно, она пошла домой! - поспешил заверить Оливер, сам не особо веря в свои слова.
Две фигуры отделились от лавочки и побрели в сторону ресторана, где совсем недавно так хорошо всё начиналось.

Катя не знала, куда идёт. Она просто шла. Проклятые слёзы катились, не собираясь останавливаться. "Слабая, слабая дура!" - обозлённо шептала Катя сама себе. "Не хочу..."
Она вышла из тёмного парка и, немного замедлив шаг, побрела по ночному городу. Яркие витрины магазинов и неоновые рекламные вывески слепили заплаканные глаза. Слабый, чуть прохладный ветерок прикасался к коже и нежно шевелил волосы. Несмотря на поздний час, на улицах было довольно людно. Никто никуда не спешил, люди старались насладиться каждым мгновением этой тёплой летней ночи. Не замечая слёз в глазах девушки, они чинно проходили мимо, не удостаивая её даже мимолётным взглядом. До чужих бед тут никому не было дела... Екатерина впервые за столь долгое пребывание в Германии ощутила себя такой одинокой, никому не нужной, совсем чужой в этой красивой стране... Будь она дома, в России, в родном Ярославле, хоть один человек, но обязательно бы остановил её, спросил, что случилось, чем он может помочь. Кате стало невыносимо тоскливо и обидно за себя.
Ноги сами вывели её к высотному зданию на пересечении двух улиц. Она зашла во двор. От обиды, изнеможения, злости ноги подкосились, и она приземлилась на деревянную скамейку. И только тогда поняла, что пришла к дому, где живёт Алекс... Руки сами потянулись к сумке и почти против её воли набрали знакомый номер. Гудок... Гудок... Гудок... Гудок...
- Алло! - сонный, родной, такой далёкий и почти позабытый голос.
- Алекс, это я, - Катя всхлипнула и облизнула пересохшие губы, - Можно мне зайти?
- Катя! - парень тут же проснулся, - Где ты? Что случилось?.. Чёрт! (Вероятно, он свалился с кровати, потому что в трубке послышался характерный "бум")
- Я у твоего дома, - еле слышно промямлила девушка.
- Поднимайся немедленно! - скомандовал Алекс, поняв, что с девушкой произошло что-то нехорошее.

- Алёша... - Катя стояла перед ним с вымазанным тушью лицом и красными от слёз глазами. Парень пропустил её в квартиру, заботливо и обеспокоенно смотря на неё и не решаясь расспрашивать о случившемся. Сердце его колотилось, как сумасшедшее. "Что же могло заставить её придти ко мне? Ночью. Заплаканной..."
- Лёш, мне так плохо... - прошептала она и разревелась.
Алекс растерянно поглаживал чёрные волосы и приговаривал:
- Ну-ну... Ну, успокойся! Не плачь, всё будет хорошо... Сейчас успокоишься и всё мне расскажешь...
- Прости меня... - сквозь рыдания говорила она, - Я... Мне... мне некуда больше пойти! Прости меня... Я не...
- Ты всё правильно сделала, - пресёк Алекс её причитания, - Ты всегда можешь придти ко мне, и днём, и ночью... Мы же друзья. Или ты забыла? - он смотрел в её мокрые глаза и улыбался. Эти слова дались ему ох как тяжело, но он обязан был так поступить. Она сама пришла к нему. Пришла за помощью, как к единственному близкому... другу. Алекс решил всё за считанные секунды. Пусть так. Пусть он будет ей другом, всё как она захочет... Только бы почаще видеть эти зелёные глаза, только бы вернуть хоть малую часть её доверия, её любви. Дружеской, но зато настоящей искренней любви...
- Кто тебя обидел? - спросил Алекс, когда рыдания постепенно начали переходить во всхлипывания, - Ты поругалась с мужиками? - парень заботливо провёл её в ванную и велел умыться. Катя молчала, было видно, что ей очень тяжело.

Добавлено (21.05.2007, 18:04)
---------------------------------------------
- Выпьешь? - Алекс подошёл к столику с напитками.
- Побольше и покрепче, - попросила Катя, с ногами забираясь на большой кожаный диван.
- Так что произошло? - снова спросил Алекс, подавая ей стакан с водкой и присаживаясь рядом. Девушка сделала приличный глоток и судорожно вздохнула.
- Я закурю?
- Конечно, - кивнул парень.
- Лёша... - на глаза снова навернулись слёзы, а в голосе засквозило отчаяние, - Я не знаю, что мне делать...
Алекс внимательно смотрел на неё. Никогда прежде он не видел эту сильную девушку в таком плачевном состоянии. Он даже представить боялся, что довело её до такого.
- Я... Я... - глаза переполнились слезами до краёв, и солёная жидкость заструилась по щекам.
- Я люблю его... - воспалённые глаза смотрели испуганно и затравленно.
- Кого?
- Тилля...
Звукооператор немного помолчал, переваривая услышанное. Вот уж кого он никогда не представлял в роли катиного, хм, возлюбленного, так это Тилля. Смазливый Рихард, симпатичный Шнай, бабник Пауль... Но Тилль!
- А он? - Алекс подавил своё удивление и вполне спокойно посмотрел на девчонку.
- Он... - горестно усмехнулась Катя и подробно поведала ему историю, произошедшую не позже часа назад. Естественно, высказывая своё мнение на этот счёт.

- Хм... И с чего ты решила, что это очередной трюк, чтобы просто использовать тебя? - Алекс с интересом посмотрел на неё, - Вроде подобные поползновения прекратились довольно давно.
- Не знаю, Лёша, я ничего не знаю и не понимаю! - Катя отставила стакан на столик и схватилась за голову, - Они даже отмазаться не сумели. Вероятно, не продумали вариантов, решили, что всё пройдёт без сучка и задоринки...
- А может... - Алекс не выдержал и тоже плеснул себе беленькой, - А может он тоже... - парень сделал паузу.
- ЧЕГО ТОЖЕ? - уставилась на него Катя, нервно теребя рукав своего платья.
- Влюбился... В тебя.
- Хм! Вряд ли... - неуверенно отозвалась девушка и снова схватилась за водку.
- Почему же? - горячо заспорил Алекс, - Разве он плохо к тебе относится?
- Нормально он ко мне относится, так же как и все остальные...
- А остальные дарят тебе цветы и водят по ресторанам?
- Нет... Но...
- Что "но"? Это явные признаки того, что он влюбился... - Алекс помолчал, - Но в открытую сказать тебе этого он не может... Боится.
- Чего боится? - Катя с опаской посмотрела на своего собеседника.
- Того! Что выйдет, как со мной! - ответил Алекс и сколотил выражение лица аля "было, но прошло, вспоминать не будем".
- Не-ет! - отмахнулась от него Катя, - Чушь...
- Ну-ну-у! - многозначительно протянул парень, - Ладно, не хочешь, не верь... И что теперь будешь делать? - махнул рукой Алекс. Он был безмерно счастлив, что всего за несколько минут было восстановлена порванная ниточка доверия между ними. Катя вела себя почти также, как до того глупого предложения... Открыто, раскованно.
- Не знаю, - Катя завалилась на диван и принялась разглядывать потолок, - Ничего не буду делать. Опять сделаю вид, что ничего не произошло.
- А поговорить с ним не хочешь? - вкрадчиво спросил парень.
- Не хочу, - меланхолично отмахнулась Катерина, но звукооператор уловил в её голосе испуганные нотки.
- Ты боишься, - скорее констатировал, чем спросил он, - Ты его боишься?
- Что ты несёшь? - деланно воскликнула девушка, наверное, слишком поспешно, давая только лишнее подтверждение своему страху, - Конечно, нет, с чего бы это!
- Ну, твоё дело, - не стал приставать больше Алекс, потом злорадно добавил, разряжая обстановку:
- Они, наверное, все уже на ушах стоят! Как же - ты ведь пропала, а уже три утра!
Катя удивлённо посмотрела на часы.
- Точно! - хихикнула она, - Так им и надо, пусть побесятся! Можно ведь у тебе остаться?
Алекс ликовал - неосторожно поломанная дружба была практически восстановлена.
- Спрашиваешь! На диване будешь спать или меня с кровати сгонишь? - весело отозвался он.
- Да уж ладно! - нарочито снисходительно проговорила девушка, - Тут посплю!
Они выпили на посошок, скурили по сигаретке, Алекс принёс комплект постельного белья и помог Кате постелить кровать.
- Ну, спокойной ночи! - он чмокнул её в макушку и пошёл к дверям своей комнаты.
- Лёша! - её голос остановил его на полпути. Алекс повернулся, - Спасибо тебе... - тихо проговорила она и закрыла глаза. Звукооператор улыбнулся и, щёлкнув выключателем, тихонько прикрыл за собой дверь.

Добавлено (21.05.2007, 18:05)
---------------------------------------------
- Рих, ты спишь? - Тилль прекрасно знал, что Рихард спит. Чего ещё ему делать в три часа ночи?
- Конечно, сплю, идиот! - в подтверждение злобно вякнул разбуженный и потому неуравновешенный гитарист.
- Риха, слушай, ты не знаешь, Катя вернулась? - проигнорировав оскорбление, тревожно спросил Тилль.
- Что значит "вернулась"? - поинтересовался Рихард и сладко зевнул, - Она же с тобой ушла...
- Я знаю, что она ушла со мной!!! - заорал вокалист, - Я спрашиваю, она дома или нет?!
- Ну чего ты так орёшь? - обеспокоенно начал Рих, - Вы поругались что ли?..
- Не твоё дело, - пробубнил Тилльхен, - Пойди посмотри, она дома или нет, больше от тебя ничего не требуется.
- Всё, уже иду, - послышались звуки шагов, свидетельствующие о том, что Круспе действительно пошёл.
Тук-тук! - послышалось в трубке.
- Катя! Ты спишь? - ответную тишину прерывало лишь напряжённое сопение Рихарда.
- Тилль, она не открывает, - шёпотом возвестил Круспе.
- Зайди и посмотри! - приказал Тилльхен.
Раздался осторожный скрип открываемой двери.
- Тилля, её нет... И похоже, что и не было...
- Твою мать!.. - услышал Рихард прежде, чем пошли короткие гудки отбоя.

- Оли! Что делать? - сокрушался Тилль, меряя шагами пространство утреннего парка, - Где её теперь искать?!
- Тилль, успокойся! - попытался Оливер утихомирить несчастного, хотя и сам был взволнован не меньше, - Может быть она... Она...
- ЧТО ОНА??? - заорал герр Линдеманн, - Ей некуда идти! Это значит, что с ней что-то случилось!
- Может, она пошла к Якобу? - неуверенно сделал предположение Ридель.
- Якоб после репетиции поехал в Бонн, забыл? - обречённо проговорил Тилль и добавил совсем трагически: - Маленькая моя... Одна. Ночью...
- Тилль...
- Это всё из-за меня! - сокрушённо принялся причитать фронтменн.
- Не вини одного себя, я тоже виноват! - тихо промолвил Оливер.
- Никогда не прощу себе, если с ней что-то случится, - не слушай Риделя, продолжал Тилль.
- Надо искать её, - предложил басист, - Позвони Рихарду, всё равно он не спит, пусть поможет...
- Да. Ты прав... - Тилль виновато опустил голову и полез за мобильником.

Рихард, прыгая на одной ноге, проворно натягивая штаны прямо на ходу, шёл будить остальных.
Влетев в комнату барабанщика, он заорал, дёргая его за плечо:
- Шнайдер! Подъём! Катя пропала!
Шнай подпрыгнул на кровати, судорожно пытаясь разлепить глаза:
- Как пропала?!
- Вот так! Щас звонил Тилль, они поругались, и она ушла. А домой не вернулась... - коротко объяснил Рих, - Иди буди Пауля, а я за Флакой и Оликом...

Через десять минут в гостиной стояли четверо кое-как наспех одетых мужчин. Лица у всех были очень взволнованными.
- Тилль, Мы сейчас берём три машины, - вещал в мобильник Рихард, взявший на себя командование операцией "Поиск нервной, но тем не менее столь любимой всеми девушки", - Все в сборе, кроме Риделя. Не знаешь, куда он делся, вроде никуда не собирался?
- Со мной он, - буркнул Тилльхен, который не горел желанием рассказывать Риху, что же произошло на самом деле.
- А он-то как там оказался? - изумился Круспе, - Ну да ладно, потом расскажешь... Скажи, где вы, мы вас подберём. Потом разделимся и будем искать...

Через пятнадцать минут по утренним улицам Берлина нервно шныряли на сумасшедшей скорости три машины. Это глупое и бесполезное занятие продолжалось три с лишним часа и, естесственно, не дало никаких результатов.
Рихард лихо затормозил на светофоре и выкинул в окно окурок, наверное, двадцатой сигареты.
- Я его убью! - процедил он сквозь зубы, - Как он мог отпустить её?! Я вообще не понимаю, что произошло. Откуда там взялся Ридель? - Рих уставился на Шнайдера, в ожидании объяснений.
Шнай пожал плечами и отвернулся к окну. Внешне он был абсолютно спокоен.
- Если с ней что-то случится, я, клянусь, я его убью, - не унимался Рих, вдавливая педаль газа в пол.
- Его все убьют... - кивнул Шнай, уже придумывая, каким способом он будет это делать.

Добавлено (21.05.2007, 18:05)
---------------------------------------------
Катя сладко потянулась и села на диване. Взглянула на часы. Хм, странно, всего полдевятого утра. И чего она так рано вскочила. Ну да ладно, надо домой возвращаться.
"Хы-хым, домой... А разве там мой дом?.."
Девушка прошла в ванную, умылась, потом прошмыгнула на кухню и надолго припала к графинчику с холодной водой. Утолив жажду, Катя вернулась в комнату и натянула платье. Алекса будить не хотелось, поэтому она быстро черканула ему записку и, оставив её на видном месте, осторожно прикрыла за собой входную дверь. Надо было торопиться, а то эти придурки, чего доброго, ещё полицию на уши поднимут!..
Екатерина легко сбежала вниз по ступенькам и вышла из подъезда. Утренняя прохлада мгновенно пробралась под тонкое вечернее платьишко, заставляя девушку зябко поёжиться. Такси приветливо затормозило перед ней, стоило только поднять руку.
- Куда едем? - деловито поинтересовался шофёр. Катя назвала адрес и откинулась на мягкую спинку кресла. Настало время подумать, как вести себя с НИМ. А в голову, как назло, ничего не приходит. "Люблю... Люблю его больше всех на свете... И боюсь. Алекс прав, я боюсь, только не его, а того, что могу потерять... Даже не представляю, как мне жить без моего Пончика... Боже, ну зачем он так со мной?.. Запуталась. Успокоилась, но зато запуталась! Оставлю всё, как есть! Наплевать!.."

- Вот так вот, никому ты не нужна, - с досадой прошептала Катя, оглядывая пустую гостиную и прислушиваясь к тишине в доме, - Никто тебя не ждёт!
Вздохнула и пошла на кухню - похмеляться крепким кофе.

- Ну что у вас? - вопрошал озабоченный голос Пауля в десятый раз.
- Ничего! - раздражённо в десятый раз отвечал ему голос Шная.
- А у Тилля с Оливером? - не унимался мини-гитарист.
- И у них тоже...
- Вот чёрт!
- И не говори... - тяжкий вздох.

В девять утра уставшие и злые Раммсы подъехали к дому.
- Я звоню в полицию! - заявил Тилль, быстро выбираясь из машины и заходя в дом. В нос сразу врезался терпкий аромат свежего кофе, доносящийся из кухни. "ОНА ВЕРНУЛАСЬ!" - щёлкнуло в голове, и фронтменн понёсся на запах. Катерина стояла у кофеварки и наливала в кружку свежеприготовленный напиток. Вид у неё был слегка помятый и растерянный. Волосы кое-как стянуты на затылке бархатной резинкой, молния на платье не до конца застёгнута, движения рассеянные и не твёрдые. Теперь ревность не просто уколола, а затыкала Тилля до полусмерти. Она где-то ночевала. С кем-то... Тем не менее, он постарался отогнать страшные мысли и взять себя в руки.
- Заинька! Живая?! С тобой всё в порядке? - с таким воплем фронтменн бросился к подскочившей от неожиданности девушке и принялся обнимать её, расплескав полкружки кофе на пол.
- Отвали от меня, придурок! - злобно заорала Катя и вырвалась из тиллевских объятий.
Тилльхен стоял, переминаясь с ноги на ногу, и с выражением приговорённого к смерти смотрел на девушку. Остальные стали невольными свидетелями такой "тёплой" встречи и теперь толпились в дверях, недоумённо шушукаясь и не решаясь задавать вопросы.

- Ну чего вылупились? - процедила Катя, перешагивая лужицу из кофе и направляясь к холодильнику.
- Кать, ты где была? - осторожно спросил Рих, - Мы тебя искали...
- Не твоё дело! - зарычала Катя.
- Катя, мы так переживали за тебя, думали что-то случилось, - на помощь Рихарду пришёл Флаки.
- Где бы записать?! - снова взвилась Катерина, сама удивляясь своей агрессивности, - Переживали они!!! Ну и как, пережили? - ехидно поинтересовалась она, злобно втыкая нож в хлеб, будто несчастный батон и есть виновник всех бед.
- А ну, отвечай, где шлялась всю ночь? - Пауль оказался смелее всех и с видом разгневанного папаши выступил вперёд.
- Ах, какие мы смелые! Ух, какие мы любопытные! - злобно прошипела Катерина, медленно поворачиваясь и поигрывая ножиком. В её глазах заскакал безумный огонёк. Пауль невольно отшатнулся и поспешил спрятаться на спины остальных.
Тем временем, девушка всё-таки зарезала несчастный батончик и соорудила из его останков себе завтрак. Грубо распихав локтями толкущихся на дороге музыкантов, она направилась вон из кухни. Через несколько секунд наверху смачно хлопнула дверь, что означало, что монстрик заземлился в своём логове.

Тилль поспешил скрыться в своей комнате. "Где она была?" - вопрос мучил и не давал покоя. Он упал на кровать и уставился в потолок. "Самое главное, что с ней всё в порядке... Но всё-таки, где она была?... С кем?.. Сам виноват, сам! Во всём".

Добавлено (21.05.2007, 18:06)
---------------------------------------------
Екатерина затолкала в себя встающий поперёк горла бутерброд и залила его ставшим враз безвкусным кофе. Сей факт (безвкусного напитка) стал причиной новой вспышки гнева, и Катя с коротким вскриком метнула кружку с остатками кофеина в дверь. Ёмкость разлетелась на мелкие кусочки, брызги удобно разместились на светлых обоях. Катенька рухнула прямо на пол и заревела. "Истеричка поганая!" - обругала она себя, размазывая по щекам слёзы. Девушка не понимала, что с ней происходит. Она злобствовала, не в силах сдержаться, обижая ни в чём неповинных людей, которые, между прочим, действительно волновались за неё. Кто реально виноват в её временном психозе, так это Тилль и Оливер. А остальных-то зачем обтявкала?.. Катя махнула на всё рукой и бережно взяла со стола своего единственного преданного друга - ноутбук.
Прошло полчаса, которые девушка провела в стране, где она тайно мечтала жить, а именно в интернете. Постепенно психоз проходил, мысли принимали нормальные очертания и ясность. В этот момент в дверь кто-то тихо поскрёбся. Катя решила проигнорировать этот скрёб и с удвоенной силой застучала по клаве. Поскрёбывания усилились, и, наконец, в

Добавлено (22.05.2007, 19:07)
---------------------------------------------
Из-под двери тиллевской комнаты пробивался жёлтый свет, что означало, что он не спит. Катя слегка поёжилась, но всё-таки подошла и, взявшись за ручку, осторожно повернула её. Тилльхен сидел за столом и, видимо, что-то писал. Девушка вошла очень тихо, поэтому он, поглощённый своим занятием, даже этого не заметил. "Новый шедевр клепает", - подумала она и, решив устроить вокалисту небольшой инсультик, подкралась к нему сзади и положила холодные пальчики на широкие плечи, попутно приказав уняться скакавшему галопом сердцу. Тилль подпрыгнул на стуле и резко повернулся. Лицо его было трогательно перепуганным и даже слегка бледным.
- Ууууф! - тяжело выдохнул он и схватился за сердце (с правой стороны, симулянт!), - Ты... Ты чего меня пугаешь?
- Пончик, мне не спится! - честно призналась Катя и попыталась заглянуть в листочек, лежащий на столе. Тилль поспешно перевернул его.
- Но-но-но! - хитро проговорил он, - Не покажу!
В Катерину вдруг вселилось необычайное спокойствие и умиротворение. Почему она так боялась? Он такой милый, такой хороший... Он никогда не даст её в обиду. Кате даже стало стыдно за своё глупое поведение. И чего она так сопротивлялась?..
- Ну, По-оо-ончик! - затянула она медовым голоском и обняла его за шею сзади, - Ну, пожа-аа-луйста! Ну, покажи!
- Нееет! - Тилль явно не ожидал такой реакции и слегка растерялся. Ему казалось, что девочка ещё минимум неделю будет прятаться от него, а она вот пришла... И ведёт себя, казалось бы, как обычно.
- Ну как хочешь, жадина! - пожала плечами девушка и забралась на огромную тиллевскую кровать, - Можно я тут посижу? Я не буду мешать, честно! - она смотрела на него глазами непослушного ребёнка, весело и озорно.
- Да сиди, конечно, - кивнул Тилль и сделал вид, что продолжил своё занятие. Ха! Конечно, только сделал вид, потому что все мысли теперь устремились на кровать, где удобно расположился, завернувшись в одеяло, ангел. Линдеманн тщетно пытался закончить стишок, посвящённый, кстати, ей, но, само собой через пять минут бросил это неблагодарное занятие и повернулся к девушке.
- Ну как? - поинтересовалась она, - Закончил?
- Нет, - Тилль отрицательно мотнул головой.
- Ну так заканчивай!
- Не могу, - улыбнулся Тилльхен.
- Почему? - два изумрудика ласково смотрели на него.
- У меня мысли путаются, - абсолютно честно признался фронтменн.
- Устал, наверное? - заботливо проворковала девушка.
- Нет, - снова не согласился вокалист, - Просто, когда ты рядом, я ни о чём не могу думать...
Катя судорожно вздохнула и очень серьёзно посмотрела на Линдеманна.
- Пончик...
- Кать, вчера... - начал Тилль, присаживаясь рядом с ней.
- Не надо про вчера! - оборвала его девушка.
- Нет, надо! - возразил вокалист и пододвинулся ещё ближе, - Потому что ты всё не так поняла и обиделась на меня.
Девушка молчала. Конечно, обиделась, а что ещё прикажете делать, когда любимый человек пытается хитрыми уловками использовать её в своих грязных целях, да ещё и дружку дать... Если бы это был кто-то другой, то никаких обид не было, просто все бы получили по мордасам, потом были великодушно прощены, и гулянка бы продолжилась... Но как стерпеть это от него?..
- Это Ридель всё придумал, - потупившись, начал вокалист. И рассказал всё от начала до конца. Даже про сто евро рассказал. Катя слушала сбивчивые объяснения и не верила своим ушам. Как же всё просто! Почему она сама не додумалась до этого, это же было очевидно! Она прижала кулачок к губам, еле сдерживая счастливые слёзы.
- ...ну, вот... А потом ты сбежала, - закончил Тилль. Он помолчал, пытливо косясь на девушку.
- Я люблю тебя. Очень люблю… По-настоящему… - тихо проговорил он, - И хочу, чтобы ты была со мной…
Катя медленно вытащила руку из-под одеяла и погладила его по щеке. "И плевать на всех!" - пронеслось в голове за секунду до того, как она бросилась в его объятья...

Утро пришло к ним в лице Рихарда. Его вопль о немедленном пробуждении вокалиста завис в воздухе.
- КАТЯ?!?! - он истерически хлопал глазами и хватал ртом воздух.
- Ну, Катя, и что дальше? Чего так орать-то? - девушка сладко потянулась и села на кровати, закутавшись по шею в одеяло.
- Но, НО... - Рихард тыкал пальцами то в Тилля, то в девушку, - НУ ВЫ ДАЁТЕ!!! - восторженно заорал он и выскочил из комнаты.
- Щас всем растреплет, - улыбнулся Тилль и обнял девушку, увлекая её обратно.
- Да и хрен-то с ним! - махнула рукой Катя. Ей было настолько хорошо сейчас, что думать о реакции Раммсов на всё произошедшее не хотелось абсолютно.

В кухне их встретили дружными аплодисментами.
- Прекратите ёрничать! - беззлобно попросила девушка и приняла из рук Рихарда чашку кофе.
- Мы так рады за вас, - шепнул ей Шнайдер.
- А уж я-то как рада, - доверительно ответила ему Катерина, подмигивая и улыбаясь.
Тилльхен с гордым и довольнющим видом прошествовал на своё место. Утро было на редкость прекрасным...

Но палёный запах беды уже витал в воздухе... Тонкий, еле уловимый запах...

Добавлено (22.05.2007, 19:07)
---------------------------------------------
После продолжительных шушуканий, улюлюканий, нескольких затрещин особо зарывавшемуся в своём остроумии Паулю, Раммсы позавтракали и разбрелись по комнатам - собираться на репетицию. Тилль резко распахнул свою дверь и, схватив проходившую мимо Катю, затащил её к себе. Екатерина коротко вскрикнула и укусила Тилльхена на ухо. Ему это до безобразия понравилось. Он швырнул девушку на кровать и прыгнул следом, рискуя задавить несчастную насмерть. "Несчастная" обладала отличной реакцией, поэтому вокалист плюхнулся на подушку, а не на неё...
Подобные акробатические этюды продолжались минут двадцать.
- ПОНЧИК!!! - заорала Катя, вырываясь из-под вокалиста, который нещадно щекотал её, - ХВАТИТ! Я сейчас буду умирать!!!
Тилль перевёл дух и, прервав это весёлое занятие, поцеловал девушку.
- Да пошли уже! - не унималась Катя.
- Без нас никто не уедет, - заверил её Линдеманн и снова полез со своими глупостями.
- Не "без нас", а "без тебя", - поправила его девушка.
- Екатер-рина! - строго посмотрел на неё Тилль, - Что это такое? Говори, что это у тебя за тайные дела такие?!
- Не скажу! - Катя проворно соскочила с кровати и рванула к дверям. Тилльхен поспешил за ней.

В гостиной собрались уже все, кроме Рихарда.
- Этот кретин сломал ноготь, - пояснил Шнайдер, - Щас подпилит и спустится.
- Ну, ладно, мальчики, мне пора! До вечера, - сообщила Катя, закидывая сумочку на плечо и шагая к дверям.
- А поцеловать? - тупыми коровьими глазами уставился на неё Пауль (издевается, гад!).
- Тьфу на тебя! - сказала Катя и хлопнула дверью. Тилль подошёл к окну. Девушка бодрым шагом направлялась к переходу, чтобы на той стороне поймать такси. "Почему она не вызвала машину?" - тревожно пронеслось в голове. Почувствовав на себе тёплый взгляд, Катенька обернулась и помахала Тиллю ручкой, подарив нежную, какую-то грустную улыбку...

Добавлено (22.05.2007, 19:08)
---------------------------------------------
А сейчас будет самое плохое,честно,когда я читали,чуть ли не плакала,надо же уметь так злорово писать я поражена!

Добавлено (22.05.2007, 19:08)
---------------------------------------------
Серая "Вольво" хищником выскочила из-за поворота. Тилль видел, как Катя успела беспомощно выставить вперёд руки... Словно в замедленной съёмке, железный бампер врезался в её хрупкое тело, подбросил вверх и перекинул через себя... Линдеманну показалось, что он услышал жалобный хруст.
Мелкая дрожь прошлась несколькими разрядами по всему телу. Страх, невыносимо огромный, жутко чёрный навалился со всех сторон и начал затягивать в себя. Тилль стоял несколько мгновений, в немом оцепенении, не в силах даже просто пошевелиться. Его крик заставил вздрогнуть весь дом. Больно. Больно...
- ВЫЗЫВАЙТЕ СКОРУЮ!!! - выкрикнул он, вылетая на улицу.
Растолкав моментально набежавших зевак, Тилльхен упал на колени перед ней. Страх пульсировал в висках... Катя лежала на асфальте, раскинув в стороны руки, её щека касалась пыльного дорожного покрытия, под головой расплывалось багровое пятно. Он осторожно, трясясь всем телом, попытался нащупать пульс на обмякшей руке. Его не было. Линдеманна поглотил ужас. "Ты не можешь умереть! Не можешь!!! Не можешь!!!" - истерично шептал он, наклонившись к ней. "Не бросай меня, умоляю!! Девочкааа!!!" Тилль почувствовал, как две пары рук силой отрывают его от земли. Он принялся сопротивляться. Перед глазами плавали какие-то круги и её лицо, бледное, с тонкой струйкой крови в уголке рта.
- Тилль! Успокойся! - дрожащий голос справа, - Дай врачам осмотреть её!
- Она ещё жива, Тилль, - послышалось слева.
Фронтменн мутными глазами посмотрел по сторонам. Вцепившись в него, рядом стояли Рихард и Шнайдер. Бледные, испуганные лица. Люди в белых халатах суетятся вокруг его девочки. Перекладывают её на носилки, втыкают в вены капельницы, на лицо напяливают кислородную маску... Взвыла сирена... и вот только багровое пятно на асфальте...
- Катя! КАТЯ!!!!......
- В машину! - сухой голос сзади. Это Оливер. Он уже в машине. Он говорит, что сейчас поедем в больницу.

"Сколько прошло времени?.. Час, два, три?.. Девочка... Моя..." - Тилль, сидя на больничном диванчике, судорожно сжимал голову. Здесь были все. Рих, Шнай, Оли, Пауль, Флаки... Якоб приехал совсем недавно вместе с Алексом. "Ты не имеешь право бросить нас всех..." Дверь в операционную была по-прежнему закрыта. Рихард курил сигарету за сигаретой. Флака отчаянно грыз собственные очки. Оливер, перебирая чётки, вероятно, молился за неё. Шнайдер неподвижно стоял у стены. Пауль молча носился взад-вперёд по больничному коридорчику. Алекс лихорадочно трясся и бессмысленно тыкал кнопки выключенного сотового телефона. Якоб, поминутно хватаясь за сердце, пил валидол.

Через четыре часа Екатерина умерла на операционном столе, так и не придя в сознание.

Врачи, на ходу стягивая повязки, вышли из операционной. Рихард бросился к ним. Они отрицательно качали головами и бормотали дежурные фразы сочувствия. Круспе закрыл рот рукой и обезумевшими глазами посмотрел на остальных.

Из груди Тилля вырвался крик. Он вскочил, ворвался в операционную, отшвырнул медсестру, отсоединяющую последние трубки от девушки. Катя лежала на столе. Белая простыня прикрывая её бездыханное тело. Тилль взвыл. Бережно взяв на руки остывающее, но ещё тёплое тело, он опустился на пол, беззвучно сотрясаясь в беспомощном рыдании.
- Девочка... Девочка... - он качал её, словно убаюкивая, нежно гладя чёрные, слипшиеся от запёкшейся крови волосы, разрываясь от боли...

«ЕЁ БОЛЬШЕ НЕТ... ЕЁ БОЛЬШЕ НЕТ. ЕЁ БОЛЬШЕ НЕТ!..» - пульсировало в голове.

В гостиной висела боль. Вязкая, сводящая с ума, хватающая костлявыми холодными пальцами. Все молчали. Всё случилось слишком быстро. Слишком глупо и бессмысленно. Тилль большими глотками пил водку, кем-то налитую в кофейную кружку. Вокалист внимательно вгляделся в неё. Это была кружка Кати. Сегодня утром Рих наливал ей кофе именно в эту кружку. Её даже не успели помыть...
"Это не может быть правдой... Это чудовищная, страшная ошибка... Она не должна была уйти! Никогда..." Тилль судорожно сжал зубы.

В комнату вошёл Шнайдер. Он бережно прижимал к груди какие-то кассеты.
- Тилль... Это... - он старался говорить ровно, но удушливый комок боли в горле мешал, - Мы записали это с ней... Она готовила подарок Якобу на день рождения... Хотела записать альбом. А на барабанах не смогла сама, - Шнайдер еле сдерживал слёзы, - Возьми...
Тилль дрожащими руками взял кассеты. Якоб разрыдался.

Добавлено (22.05.2007, 19:09)
---------------------------------------------
Ледяной, совсем не летний ветер носился над кладбищем. Мелкий дождь оплакивал её. Тилль не отрываясь смотрел на гроб и не мог поверить, что она там. Что она никогда не вернётся. Что он никогда не услышит её голоса. Что он войдёт в пустой дом, и там не будет её смеха... Боль обволокла его. Рядом стояли остальные. Никто не верил. Никто не хотел верить. Якоб судорожно вытирал мятым платком глаза и сотрясался в беззвучном плаче. На негнущихся ногах фронтменн подошёл к могиле. Рывком открыл дубовую крышку гроба. Родное лицо было таким спокойным и умиротворённым, губы слегка подёрнулись синевой. Тилль взял её за ледяную руку. Он не хотел отпускать её. Не хотел... Как глупо... Как бессмысленно и глупо всё... Словно дурной сон... "Проснись, пожалуйста, открой глаза и скажи, что всё это глупая, дурацкая шутка! Я знаю, ты любишь так по-дурацки шутить... Умоляю!!!" Она не вставала, не открывала глаза и даже не улыбалась. Это было реальностью, отвратительной реальностью... без неё. И с этим ни-че-го нельзя было сделать.
- Тилль, - глухой незнакомый голос, отдалённо похожий на голос Рихарда, позвал его сзади. На плечо легла рука.
- Тилль... Не надо. Отпусти её.
Линдеманн медленно опустил крышку и отошёл. Гроб водрузили на канаты и спустили в яму. Первый комок земли гулко стукнулся о полированное дерево.

Ангел улетел домой...

Добавлено (22.05.2007, 19:09)
---------------------------------------------
Всё конец,пишем ваши комментарии...
Пы.Сы дальше будет ещё один,от этого же автора!

ПРЕВЫШЕ ВСЕГО

- Ты кто?
От столь неожиданного его появления и поспешного вопроса в лоб я растерялась и не подумав брякнула:
- Мурзя...
Язык-то я прикусила, но было поздно, он прекрасно расслышал и теперь пытался скрыть улыбку.
- Му-урзья... - задумчиво протянул он. От его русского у меня мурашки побежали... Вот кто меня, спрашивается, за язык тянул? Есть же у меня нормальное, даже красивое, я бы сказала, имя... Так нет! Надо было ляпнуть это глупое прозвище... Ну, дура, чего ещё с меня взять?..
Тилль тем временем перестал улыбаться и тоном хозяина, то есть обычным своим тоном, велел мне принести кофе в репитиционную. Я кинулась исполнять его волю. По несчастному моему телу бегали электрические разрядики, от которых меня периодически хорошо передёргивало.
На меня тут мало кто обращал внимание. Точнее сказать, вообще никто не обращал. У всех были свои дела и заботы, люди носились взад-вперёд с какими-то бумагами, документами, плёнками, непрерывно что-то треща по мобильникам. Группа бывала тут не слишком часто. По крайней мере, не так часто, как мне бы того хотелось. Я видела их пока только три раза. И это при том, что я работаю тут уже месяц. В мои обязанности входила "отвратительная грязная работа" - мыть полы в кабинетах, подавать кофе, напитки, строгать бутерброды и быть на посылках. "Отнеси это в 17-ую комнату...", "Передай Гансу, что я задержусь...", "Возьми трубку... Скажи, буду только после обеда..." Такая девочка на побегушках. На такую работу могла согласиться только русская. А мне нравилось. Честно. Меня абсолютно не напрягало носиться по этажам, выполняя различные поручения, варить ароматный кофе, вечерами махать шваброй... Я представляла себя этакой Золушкой из сказки, мечтала, что рано или поздно мой принц меня найдёт, разглядит... Моя зарплата меня более, чем устраивала. Мне платили сто евро в неделю, да ещё к тому же предоставили сносное жильё в подвальном помещении... Только не надо хихикать! Это у нас в подвалах только бомжи могут находиться. В Германии там порой даже приличнее, чем в некоторых русских квартирах. Так вот, моя комната находилась рядом с подземным гаражом. Была она довольно-таки просторной (по моим меркам), в ней помещалась кровать-полуторка, небольшой шифоньер, письменный стол, маленький холодильник. Менеджер, принимавший меня на работу, даже притащил мне б/ушный телевизор, маленький, почти такой же, какой стоял у меня дома... В общем и целом работой своей я была довольна, выполняла всё с охотой и вскоре люди даже начали периодически узнавать меня и здороваться.
В здании работало несколько русских. Вот странно, с ними у меня отшения не складывались абсолютно. Они ходили всегда такие важные, деловые, с задранными носами, никогда не здоровались и вообще старались не смотреть в мою сторону. Они, наверное, считали меня нищей переселенкой и стыдились, что одной со мной национальности. Переживать по этому поводу я, конечно, не переживала, но было не приятно... Земляки, так сказать, почти родные, а такое отношение к соотечественнице. Больше всего сдружилась я с охранниками. Это были молодые немецкие ребята, очень весёлые, порядочные и общительные. Частенько, закончив помывку полов, я приходила к ним скоротать вечер. Не подумайте чего нехорошего, мы просто смотрели телик или играли в карты. С ними всегда было весело. Ещё надо отдать им должное, благодаря этому общению, мой немецкий стремительно приближался к совершенству... И кстати, именно они и придумали мне это безобидное ласковое прозвище, которое намертво приклеилось ко мне и практически стало вторым именем...

Добавлено (23.05.2007, 14:24)
---------------------------------------------
В Германию меня тянуло очень давно. Но я хотела не просто съездить в отпуск, я жаждала именно жить там, работать, каждый день говорить по-немецки... Вы не подумайте, я очень люблю Россию, горжусь тем, что я родилась в этой стране, но Германия была моей голубой мечтой... И этому существовало вполне простое объяснение. Любовь... Мне порой кажется, что всё на свете основывается на любви: к человеку, к деньгам, к власти, к свободе... Мой случай был банален - я влюбилась в человека. В прекрасного, творческого человека, который был для меня просто недосягаем. Он был звездой, известным немецким музыкантом. В России, дома я тихонько вздыхала вечерами на его фотку и пыталась внушить себе, что это пройдёт со временем... Но со временем становилось, как говорится, всё хужее и хужее. Сначала я худо-бедно подучила немецкий язык, а потом, якобы только "из интереса" начала лазить по немецким сайтам, где предлагали работу в Германии. Когда однажды мои глаза наткнулись на текст, где сочетались два слова "работа" и "Rammstein", по телу пробежал разряд. С того момента я чётко знала, чего хочу. Я хочу эту работу. Есть во мне такая особенность: если я чего-то хочу, по-настоящему, страстно, чтоб все мысли были этим заняты, чтоб ночью не уснуть от них, я всегда с упорством танка продираюсь напролом к намеченной цели. Любыми путями, любыми средствами, но я добиваюсь того, чего хочу. Так вышло и в этой ситуации. Не буду расписывать, как я выправляла документы, получала визу и тому подобные мелочи (а это для меня действительно были мелочи), скажу только, что мне очень повезло, и мою анкету приняли сразу и пообещали оставить за мной это место. На самом же деле, это мои работодатели считали, что им повезло. "За такую мизерную плату, такую грязную и не престижную работу..." Да разве они могли понять меня? Помимо того, что я теперь зарабатываю втрое больше, чем получала на прежней работе, я имею возможность хоть иногда, но зато совершенно бесплатно видеть предмет моего обожания! Куда им понять!.. Замечу сразу, что мои мечты о принце я предпочла оставить себе и именно в том виде, в котором они были изначально, короче говоря, я категорично запретила себя хоть как-то показывать свои чувства. Ну, во-первых, это было не принято там. Фанатов на работу не брали. А во-вторых, я прекрасно понимала (заставила себя понять), что ничего между нами не может быть, кроме, разве что, одной случайной ночи (и то, если очень повезёт!), которую он успешно забудет на следующее же утро. Меня это категорично не устраивало, потому что я всегда жила по принципу "всё или нечего". Не самый хороший принцип, знаю, но такая вот я, принципиальная.
Больно ушибив ногу о некстати возникший на дороге стул, матерясь вполголоса, я засыпала зёрна в кофемолку и нажала на кнопочку. За этот месяц я научилась варить кофе виртуозно. Даже книжку купила по его приготовлению. Главным правилом было - никакого растворимого дерьма, всё только свежепомолотое и только что сваренное. Не признавала я и кофеварок. Специально для этой цели у меня имелась электрическая плитка. Сейчас я старалась особенно, мне очень хотелось, чтобы им понравилось. Расставив шесть чашечек на пластмассовом подносике, всунув между ними сахарницу и молочник, я на трясущихся ногах отправилась в репетиционную. Конечно, на трясущихся! Ведь я в первый раз общалась с ним. Мне никогда не приходилось видеть его настолько близко, как сегодня, а тем более, разговаривать с ним. Ну, хотя, ту пару фраз вообще проблематично назвать разговором, но всё равно я была до ужаса счастлива. Было немного стыдно перед собой, что не отважилась посмотреть на него, разглядеть получше. Очень уж стеснялась...
Я осторожно поскреблась в дверь и толкнула её. Вся группа в сборе. Что-то обсуждают, рассевшись на диванах. Я до того разнервничалась, что с трудом улавливала суть их беседы. Что-то про музыку, три новые песни и про какую-то студию... Медленно я обходила каждого, ждала, пока возьмут чашку, перемещалась к следующему. Глаз я не поднимала, но чувствовала, что никто на меня особо не обращает внимания. Для них я была просто обслуживающий персонал. Только Оливер сказал "спасибо", просто "спасибо" и всё, сразу же вернулся к разговору, но всё-таки было очень хорошо от этого его слова. Я немного приободрилась, попыталась унять прыгающее сердце и одновременно не сбить дыхание. Последним я подошла к Паулю. Он принял кофе, я повернула боком, чтобы поставить поднос на столик, как вдруг он хлопнул меня по заднице. Тихонько так, ненавязчиво. Скорее всего, он частенько так делал, это было у него вместо благодарности за оказанные услуги. Ну, другая бы на моём месте улыбнулась, ойкнула, осуждающе покачала головой, просто промолчала бы... Да что угодно!.. Если честно, я сама себя не узнала, да и вообще не поняла, как всё получилось. Развернувшись на полоборота я влепила ему пощёчину. Тыльной стороной ладони, с отмашкой. Треснула и сама испугалась того, что сделала, только виду не показываю, а сама истерично так соображаю, что дальше делать. Извиняться? Глупо. Убежать? Ещё глупее. Стоять и молчать? Глупо и нелогично. Очень мне уж хотелось выйти из этой дурацкой ситуации хоть с мизерным, но достоинством. Все тут же замолчали и уставилсь на меня. Вот просто застыли, чуть ли не с открытыми ртами и смотрят. Видно, такое случалось крайне редко, чтобы Паулю да по морде. А я стою, глаза в пол, чувствую, как краснею под этими взглядами. Взяла волю в кулак, поднимаю голову и с уважением им так:

Добавлено (23.05.2007, 14:25)
---------------------------------------------
- Желаете что-то ещё?
Тут они в себя пришли и начали ржать. Пауль сначала сидел хмурый, а потом тоже начал улыбаться.
- Вот это Мурзья! - сказал Тилль. Тепло так. Я, наконец, отважилась на него посмотреть:
- Я могу идти?
- Да-да, конечно, - махнул он рукой и вернулся к своим делам.
Еле дыша, я вышла из репетиционной. А я молодец! Ай да я, я бы даже сказала! По мере того, как я удалялась с места происшествия, мной всё больше и больше овладевала гордость за себя, любимую. "А как я ему! Правильно, в следующий раз подумает, прежде, чем руки распускать!.. А они-то как удивились! Знай наших! Русские живыми не даются!" С такими бодрыми и патриотичными мыслями я продолжила свой рабочий день. С группой я не сталкивалась. Я даже не знала, хорошо это или плохо. После того инцидента в меня вселилась какая-то уверенность в себе. Я перестала прятать глаза от людей, стесняться всего и вся, краснеть дело и не по делу. Ну и пусть никто этого не заметил, я-то знала, что во мне что-то повернулось, повернулось в лучшую сторону... Но это так, небольшое отступление. Вечером, когда последние труженики отправились по домам я, вооружившись ведром и шваброй, отправилась по офисам. К слову, в моей так сказать компетенции были только кабинеты, расположенные на втором этаже, на остальных имелись свои уборщицы. В основном это были имигранты или подрабатывающие студенты и школьники. А вот мои "побегушки" распространялись на всё здание.
Последней по списку была репетиционная. Убедившись (путём приложения ушной раковины к двери), что там никого нет, я решительно всунула ключ в замочную скважину. Только я намотала тряпку на швабру, как услышала за спиной звук открываемой двери. Не ожидая ничего такого, я развернулась, предполагая, что это скорее всего охранник пришёл проверить, почему на пульте управления разомкнулась сигнализация (хотя прекрасно знал, что я в это время всегда убираюсь). Это был не охранник. Это был Пауль Ландерс. Он застыл на пороге, с интересом меня рассматривая. А посмотреть действительно было на что! Это днём я пыталась одеться по-приличнее, ну, там всякие костюмчики, туфельки, причёсочки... А вечером я могла одеться так, как хотела, то есть так, как мне было удобно. Драные джинсовые бриджы, вытянутая чёрная "борцовка", на голове - бандана, в руках - швабра. Было такое впечатление, что русских уборщиц он не видел никогда. У них ведь там даже последняя судомойка всегда выглядит с иголочки: униформа, мини-юбочка, шпильки... Тем не менее, через несколько секунд Пауль пришёл в себя и попросил меня уйти. Я пожала плечами и, подхватив ведро, направилась к выходу.
- Мне совсем уходить или можно позже придти убраться? - поинтересовалась я, оборачиваясь.
Пауль внимательно посмотрел на меня, даже прищурился. Потом неуверенно так произнёс:
- Мурзя?..
Мне польстило, что он помнит. Очень польстило! Просто супер-польстило!!! Обычно, кроме моих охранников, никто не запоминает более, чем на пять минут, как моё имя. А тут прошёл целый день!
- Да, - говорю, - Это я... - а сама к дверям, к дверям по-тихому продвигаюсь.
Пауль мои телодвижения заметил и за руку схватил:
- Подожди.
Меня если честно, как водой облило. Холодной. А потом и горячей. Да не нравится он мне вовсе! Просто, он же из Rammstein...
- Я хотел извиниться... - и вроде так смущённо глаза отводит, - ...за то, что утром так себя повёл... Я тебя не хотел обидеть.
- Да ладно, - говорю, - Ничего страшного, - а сама руку пытаюсь потихоньку высвободить и одновременно ущипнуть себя за что-нибудь - уж не сон ли это?
- Мы тут с ребятами решили посидеть немного, - вроде как отчёт мне даёт, и руку, зараза мелкая, не отпускает. Ещё и пальчики начал мне перебирать, словно так, случайно...
Я говорю:
- Ваше дело, сидите на здоровье! Я тогда завтра пораньше приду, уберусь... - и всё пытаюсь высвободиться, а у самой уже холодный пот по спине течёт. Глянула на него мельком... А ведь красивый, паразит!.. Так, самое время вспомнить про принципы!
- С нами не хочешь посидеть немного? - и глаза добрые-добрые, как у деда Мороза после пяти ёлок, - Так сказать, в знак нашего примирения...
- Какого, - говорю, - Примирения? Мы с вами не ругались. А за пощёчину простите, не сдержалась...
- Прощаю, конечно, давно уже простил. Ну так как? Придёшь?
Я так-то давно уже поняла, к чему он клонит, и внутри меня раздирали самые противоречивые чувства. С одной стороны, безумно хотелось оказаться радом с ними, да хоть бы и со всеми сразу! Мечта ведь! Всей жизни мечта! А с другой...
- Да пошёл ты на хуй, дорогой! - огрызнулась по-русски, рывком освободила руку, хотела что-то по-немецки добавить...
- Ты зачьем матом ругаишьсьа? - протянул Пауль обижено и даже, как мне показалось, губы надул немного.
Вот чёрт!!! Я бы добавила ещё - ВОТ БЛЯДЬ!!! Забыла, совсем из головы вылетело, что этот шпингалет по русски шпрехает! Ну чё, будь, что будет! И извиняться не буду! Нашёл тут девочку на вечер! Козёл!
- Русская, да? - прищурился лукаво, - То-то думаю, акцент какой-то проскальзывает...
- Ну, русская, и дальше что? - делая вид, что злюсь, бросила я, - Можно мне идти? - сказала так высокомерно, типа, ты тут, конечно, хозяин, а я - прислуга, но я тебе не рабыня, так что выводы сам сделай!..
- Вот люблю русских женщин за это! - Пауль выглядел очень довольным.
Я не стала уточнять, за что именно он любит русских женщин и, так и не дождавшись разрешения, самовольно покинула репетиционную. Что-то он мне там вслед пытался сказать, я уже не разобрала, так быстро зашагала, да и сердце прыгало у самой глотки, мешая дышать нормально.

Добавлено (23.05.2007, 14:25)
---------------------------------------------
В этот вечер я не пошла к охранникам, не пошла погулять, не пошла в магазин. Я заперлась в комнате, выключила свет и легла спать. Ну, как спать... Просто легла. Думала долго. Анализировала. Пришла, в конце концов, к выводу, что не надо беспокоиться, что у звёзд это обычное дело, так девушек шокировать, и что завтра Пауль про всё забудет. Забудет, что вообще была такая Мурзя, которая осмелилась дать ему по роже и отказаться от компании Rammstein. И все они забудут... Только бы забыли!
Треклятый будильник зазвонил как всегда не вовремя. Сон был замечательный... Ладно, чего уж там, сон мы оставим во сне, а теперь предстояло идти мыть репетиционную. Порядок, он и в Африке порядок. Всё должно быть чисто, мне за это платят. Я умылась, наспех запихнула что-то съедобное в рот (да не лень мне за продуктами ходить, я просто худею...), облачилась в свой "вечерний" костюм (джинсы драные, майка...) и со шваброй наперевес, насвистывая что-то очень похожее на "Buck dich", бодро зашагала на второй этаж.
Всю мою бодрость как рукой сняло, когда я отперла дверь. Мама моя дорогая! Что там творилось! Бутылки, целые и разбитые, бумажки, обёртки валялись по всему полу, окурки повсюду, отвратительная вонь, несколько сломанных стульев, диван опрокинут, на втором прямо посередине красуется всё ещё слегка дымящаяся выжженная дыра, пол залит чем-то по запаху очень напоминавшим пиво... Я прислонилась спиной к стене и съехала по ней прямо на пол.
- Ну, козлы! Ну, спасибо огромное!
Первым естественным желанием было зареветь от обиды. Вторым - уволиться к чёртовой матери... Потом ещё пришла идея повеситься и оставить записку, что во всём виноваты они... Когда желания иссякли, я поднялась и первым делом распахнула настежь все окна. Потом притащила большой мешок и принялась сгребать в него весь хлам. На это ушло намного больше времени, чем я предполагала. В животе что-то неприятно кольнуло, когда я заметила за диваном на полу кружевной красный лифчик довольно-таки внушительного размера. Я скосила взгляд на свой бюст, скептически поджала губы - сравнение было явно не в мою пользу. "Ну и ладно, зато она блядь!" - словно оправдывая себя, подумала я и, отшвырнув ногой чужое нижнее бельй, продолжала своё скучное занятие. Мусор был повсюду. Создавалось такое впечатление, что они целенаправленно всю ночь расшвыривали тут всё, что смогли притащить с собой. Мне назло. Мол, давай, девочка, умеешь хамить, умей и расплачиваться за хамство! Отомстили типа, ничего не скажешь, лучше и придумать не могли. Могу спорить, что это идея Пауля!.. После сборки бытовых отходов жизнедеятельности известного коллектива, я приступила к помывке пола. Диван я решила не трогать, полагая, что у этих уродов не хватит наглости ещё и обвинить меня в порче имущества, так что пускай сами отвечают за учинённый разгром. Обломки стульев я, правда, всё же собрала и запихала в ставший неподъёмным мешок. Кряхтя и непрестанно матерясь, поминая нехорошими словами всех ближний и дальних родственников музыкантов, весь этот продюсерский центр, всех его работников, Берлин и Германию в целом, я ползала на корачках, пытаясь оттереть засохшие пивные разводы. А комнатка-то была не маленькая!..
Моё мучение приближалось к своему логическому заключению. Согнувшись в три погибели, собирая тряпкой последнюю грязь, я задом наперёд двигалась к выходу. В том месте, где должен был быть дверной проём, я неожиданно упёрлась задом во что-то мягкое... Нет, не мягкое... Резко выпрямившись, я обернулась. Пауль стоял, опершись о косяк, и мило так улыбался. Вид у него был слегка помятый и сонный, но держался он очень хорошо, если брать в расчёт, что они тут вчера вытворяли... Наверное, моё лицо в тот момент сказало всё за меня. Ландерс прекратил лыбиться и поспешно затараторил:
- Привет, мы тут небольшой беспорядок устроили... А я вспомнил, что ты с утра хотела придти прибираться, вот, я и решил помочь.
Он замолчал с таким видом, словно я сейчас ему в ноги должна кинуться и благодарить, благодарить...
- Опоздали! Я уже закончила! - зло бросила я и швырнула тряпку в ведро. Пауль отскочил, но часть грязной воды всё-таки достигла своей цели.
- Как жаль... Я действительно хотел помочь... - он вроде как искренне расстроился.
Я грубо протиснулась между косяком и Паулем, потому как последний, видимо, по-хорошему не собирался пропускать меня. Пришлось прикасаться к нему. Руки он распускать не решился - у меня была наготове швабра.
- А ты неплохо смотришься в... - он, видимо, хотел что-то сострить по поводу позы, в которой меня застукал, но я резко оборвала его:
- Послушайте, герр Ландерс! Оставьте меня в покое! Мне не нужна ваша помощь, мне неприятно выслушивать ваши сальные шуточки и терпеть ваши неуместные заигрывания! Оставьте всё это для своих фанаток! Они будут счастливы!
Сказала со злостью, с раздражением, сама даже не думала, что так получится. Ну и что? Так ему и надо! С чего он вдруг решил, что ему всё позволено? Будто я не понимаю, чего он хочет от меня. Накоси-выкуси! Не на ту напал!

Добавлено (23.05.2007, 14:25)
---------------------------------------------
Пауль в растерянности проводил меня взглядом, так и найдя, что ответить.
Напрасно я надеялась, что группа в этот день не появится в центре. Столкнуться с ними пришлось несколько раз. Я старалась не смотреть на них, сворачивала за угол, если видела кого-либо из них на горизонте, короче, всячески избегала. Мне было отчего-то стыдно и ужасно неудобно в их обществе. Мне постоянно казалось, что они не считают меня за человека, за женщину, что просто хотят посмеяться, поиздеваться... Я еле дождалась вечера. Постепенно центр пустел. Я лично видела, как Тилль вместе с Рихардом направились в сторону гаража... Тоже мне! То по недялям их не дождёшься, то вот уже два дня торчат! И этот ещё цепляется... Что-то во мне тогда переклинило, наверное. Не навсегда, временно, конечно, но переклинило. Я злилась на них. Всерьёз. По-настоящему. Как на обычных людей, которые могут раздражать. И на Тилля почему-то злилась. Я раньше просто представить не могла, даже если хотела, как это можно на него злиться. А теперь могу, только не знаю, почему... Может, потому что он рядом, а ему наплевать на меня? Я-то в своих мечтах всегда представляла, что стоит ему только меня увидеть, что-то такое произойдёт, что-то особенное, сказочное... Напомните про принципы? Так никто же не запрещал мне мечтать... Жаль, что всё так вышло. Тогда-то мне и показалось, что, приехав сюда, я совершила ошибку. Что намного лучше мне было дома, в России вздыхать вечерами на его фотку и думать о нём, как об ангеле... Тут-то он был человеком... который любит девушек с большой грудью и в красных лифчиках.
Я вымыла полы. Было очень жарко, поэтому я нацепила вместо майки лифчик от купальника. Всё равно никто не видит (охранники не в счёт). Дверь в репитиционную была не заперта. Мне не хотелось открывать её, но возможно там просто один из охранников, проверяет чего-нибудь... Только внутри меня всё отвергало это наивное предположение. Глубоко вздохнув, я просунулась в дверной проём. Пауль! Ну а кто ещё?
- Простите! Я зайду позже! - захлопнула дверь и думаю, бежать или нет. Да не то, чтобы я его боялась, нет, конечно, что я, маленькая, что ли? Я не любила его. Но кожей чувствовала соблазн. Он сам шёл в руки. Он мне нравился... Но как бы глупо это ни звучало, я не хотела изменять Тиллю. Да! Наконец-то я сама себе призналась. Пусть это и было глупо и совершенно необосновано! В конце концов, я могла позволить себе всё, что угодно, и никто не посмел бы упрекнуть меня, разве что только позавидовать... Но это был мой запрет. Перед самой собой, а себя я не могла обманывать.
- Мурзя! - Пауль высунулся из комнаты. Ладно хоть опять за руку не схватил! Это радует.
- Зайди, пожалуйста! - не велел, не приказал. Попросил. Как-то даже жалобно. Хотя, может у него стиль такой. Одно из двух: либо я слишком подозрительная, либо совершенно не разбираюсь в людях.
- Зачем? - спросила я и на всякий случай отступила на шаг назад. Нет, на полшага...
- Ну почему ты меня боишься? Я что, такой страшный? - добродушно поинтересовался Пауль, с интересом разглядывая верхнюю часть моего купальника.
Я хотела сказать гадость, типа "я боюсь, что не сумею себя сдержать и снова сделаю вам больно", но передумала.
- Нет, вы совсем не страшный... Просто я не хочу... - тут я замолчала, раздумывая, чего же я всё-таки не хочу.
- А я ещё ничего и не предлагал, - он немного подумал, - Разве что попросил зайти. Или ты не хочешь заходить?
Я сдержанно улыбнулась. Ну чего ему от меня надо? Ведь коню понятно, что мой ответ "нет", или он просто не верит, что кто-то может ему отказать. А может просто заело. Наверное, так и есть.
- Ладно... - я зашла и в ожидании встала посреди комнаты, уперев руки в боки.
- Присядь, - попросил Ландерс, устраиваясь на диване и похлопывая рядом с собой ладонью.

Добавлено (23.05.2007, 14:26)
---------------------------------------------
Я мотнула головой, давая понять, что мне и так не дует. Я всё прикидывала, если он вдруг решит меня изнасиловать (я всегда думаю о самом худшем, хотя, возможно, это будет не так уж плохо), смогу ли я вырваться? Скорее всего нет. Он сильный, по крайней мере, сильнее меня. Тогда буду орать, решила я. Дверь закрыта не плотно, кто-нибудь услышит. Я могу очень громко орать, когда надо... Жаль швабру за дверью оставила, могла бы пригодиться... И драться буду. Кусаться, царапаться, пинаться. Пусть попробует справиться с русской женщиной. Скорее всего, у него ничего не получиться, не так-то легко попасть в движущуюся мишень, а в кусающуюся, пинающуюся и орущую вообще практически невозможно. А может, притвориться слабенькой и получить удовольствие, а потом строить из себя жертву сексуального терроризма?.. Всё равно, я не нужна Тиллю. Иначе вместо этого шпингалета тут был бы он...
- Я бы хотел пригласить тебя куда-нибудь, - прервал Пауль мои размышления.
Я внимательно посмотрела на него. Отвела глаза. Потом резко снова нацелилась на него, стараясь уловить истинную сущность его слов. Не получилось. Тогда ответила по-честному:
- Извините, но нет.
- Ты занята сегодня? Можно завтра. Завтра ты свободна? - я так и не могла понять, прикидывается он или нет.
- Я не занята, просто не хочу.
- Я же ничего такого особенного не предлагаю, - Ландерс явно растерялся, - Просто сходим поужинать и всё!
- Это не нужно ни вам, ни мне, - отрезала я и вроде как направилась к выходу, давая понять, что разговор окончен.
- Пожалуйста! - Пауль так поспешно преградил мне дорогу, что я чуть в него не врезалась. В его глазах читалось искреннее удивление и непонимание, ему всё ещё казалось, что я играю, но игра, по его мнению, заходила уже слишком далеко.
- Я понимаю, что вам это непривычно, - мягко сказала я, отступая назад, - Но поймите, не всегда и не все девушки должны и обязаны падать к вашим ногам при малейшем проявлении внимания с вашей стороны.
Тихо сказала, спокойно. А сколько было издёвки в этих словах. Пауля аж передёрнуло. Только теперь я поняла, что он действительно не имел ввиду ничего такого... Но было уже поздно. Раз уж начала гнуть линию, надо гнуть до конца. Тем более, что мне по большому счёту, наплевать на него. Ну, хотя, это немного грубовато... Да ладно, чего уж там, не буду я тут красивыми словами правду вуалировать. Надо пресечь это. Сейчас. ДА! ДА! ДА! Мне было очень, просто безумно приятно его внимание, но не этого я хотела на самом деле. Всё или нечего! Только так!
- Герр Ландерс, пожалуйста, - я состроила жалостливое выражение лица, самое жалостливое, какое только смогла, - Не надо больше меня никуда приглашать, очень прошу вас оставить меня в покое... - я помолчала, оценивая его реакцию. Он был расстроен. Прямо на лице было написано, что он очень расстроен. И теперь добить! Выставить себя пресвятой Девой Марией, а его чёртом-искусителем!
- ...я люблю другого человека...
- Понятно. Извини, - он сказал это сухо, очень сухо, мне даже показалось, что с горечью. И ушёл. Было ли мне его жалко? Да безумно!!! Мне хотелось броситься за ним следом, остановить, пожалеть... Прямо вот так вот обнять крепко-крепко, погладить по макушке... Все эти глупости я выкинула из головы тотчас же. И занялась своим делом - уборкой.
Погорячилась. Не то слово, как я погорячилась! Не могу, конечно утверждать, что это из-за меня, но всё-таки... их не было вот уже три недели. Ну, конечно же, это не из-за меня! Это я так просто думать хотела. Я не знала, где они, почему не приезжают, чем занимаются сейчас. Я искренне жалела себя. Даже плакала несколько ночей. Мне ничего не надо было, как только видеть Тилля, хоть издалека, но слышать его замечательный голос, знать, что он совсем рядом, что могу просто подойти и никогда не подходить... Просто знать, что могу... Я всё ещё считала его самым лучшим человеком... Всё так же я каждое утро просыпалась в своей комнатёнке и неслась наверх, каждый день я рассчитывала, что увижу их. Нет, день тянулся за днём, в непрерывном ожидании чуда, а оно всё не наступало и не наступало. Я успокаивалась только тем, что говорила себе - рано или поздно они приедут, обязательно приедут. Надо только ждать их. И я ждала. Терпеливо ждала и надеялась, что вот сегодня, сегодня... Эти три недели тянулись для меня, как три года. Я не знала, не могла даже предположить, когда наступит моё счастливое избавление.
Я возвращалась с вечерней помывки. Управилась поздно, ждала, пока в одном из офисов закончится банкет и гости разойдутся, потом драила посуду, расставляла по местам сдвинутые столы и стулья. Устала, как собака. Шла по коридору к своей комнате, а в голове одна-единственная мысль - поскорее в кровать, поскорее в кровать, в мою уютную, маленькую кроватку... И спать! До утра, до самого утра, не просыпаясь. Короче, мысленно я уже пребывала под мягким одеяльцем и даже начала видеть какой-то сон...
- Мурзик!
Я резко обернулась и, потеряв координацию движений, по инерции врезалась в стену. Было больно... Пауль подошёл ближе.

Добавлено (23.05.2007, 14:27)
---------------------------------------------
- Здравствуй.
- Вам тоже не болеть, - говорю, а сама не знаю, куда идиотскую улыбочку спрятать, пока не догадался...
- Хм! Всё тот же Мурзик! - и улыбается, прислонившись плечом к стене.
А я стою, не знаю, что сказать, так растерялась. Пытаюсь сообразить что-нибудь побыстрее, да ничего не выходит.
- А я скучал! - и так невзначай поближе подбирается. Ну я тоже, словно случайно заднего хода маленько даю и отвечаю:
- Очень приятно, вот только о себе сказать такого, к сожалению, не могу.
- Ах, ну да, помню-помню, ты же другого любишь! - и что это за тон у него такой издевательский?
- Да, дальше что? - я делаю вид, что начинаю раздражаться.
- Ты зачем мне соврала? А? - спрашивает так лукаво-лукаво.
- Чего я соврала? - искренне удивляюсь я.
- У тебя ведь никого нет...
- Это кто сказал? - в позу-то я встала, но мыслишки забегали: откуда, гадёныш, знает?
- Да какая разница, кто? Это же правда! - и смотрит так победоносно - словно уличил в чём нехорошем.
Я немного подумала, а есть ли смысл сейчас ему тут доказывать, что у меня муж и семеро детей? Может, он попросил тут кого-нибудь за мной присмотреть, а потом ему рассказать, или просто спросил у охранников про меня. Эти же деблоиды всё ему выложили, сто процентов! И сверху добавили, о чём и не спрашивал...
- Ну, нет, и что? - нехотя так отвечаю и хочу уже развернуться и дальше идти, как он меня вдруг резко так за плечи хватает, не грубо, но очень уж решительно, и к стенке. Прижал и смотрит прямо в глаза, внимательно, выжидающе, будто реакции ждёт.
- Отпустите меня, - вежливо так прошу и не вырываюсь совсем, просто жду, пытаясь на него не смотреть.
- Ну зачем ты так со мной, Мурзик? - и сверлит меня своими глазищами.
- А вы так со мной зачем? - говорю, - Я же ясно дала понять, что не хочу я с вами ничего иметь, открытым текстом теперь об этом говорю! Сколько можно? Ну чего вы от меня хотите? - и смотрю так жалобно.
- Что ты за женщина такая! - говорит с такой досадой, что самой аж стыдно стало, и руки разжимает, - Как льдышка холодная, ничем тебя не проймёшь!
- Так не надо меня пронимать, надо просто оставить в покое! Что я одна такая? Вон у вас сколько фанаток - любую выбирай, они на всё согласные, чего вы ко мне-то прицепились?
- Ааа! - махнул на меня рукой, - Ладно! На концерт наш хочешь сходить? Завтра вечером?
Как он, однако, резко тему поменял!.. А ведь правда, очень хочу! Не то слово, как хочу! Я ведь так ни разу и не была на их концерте. Когда они последний раз были в Москве, у меня просто денег не было, а потом я переехала в Германию, а тут мне не обязательно было посещать концерты, я ведь и так могла видеть их...
- Хочу, - честно призналась я.
- Завтра найдёшь Клауса Шульге, знаешь его?..
Я только кивнула.
- ...вот, - продолжил Пауль, который, как я поняла, уже со всеми заранее добазарился, - Я с ним уже договорился, он тебя привезёт и проведёт в vip-ложу...
- А это так уж обязательно? - неуверенно спрашиваю я, - Я бы могла и у сцены постоять неплохо...
- Ну только от этого не отказывайся! - Ландерс воздел руки к небесам, - Чего тебе там среди фанатов толкаться, задавят ещё, не дай Бог...
- Ладно, - пожала я плечами, - Это всё? Я могу идти?
Было такое впечатление, что Пауль меня не на халявный концерт приглашает, а распоряжения по работе даёт. Он только головой покачал, и я, наконец, смогла отправиться к себе. Не успела я с облегчением выдохнуть, как снова услышала его голос сзади:
- Давай я тебя домой подвезу.
- Не надо...
- Да прекрати ты! - раздражительно перебил меня Пауль, - Поздно уже! Просто отвезу и всё! Ничего такого...
- Да не надо, - говорю, - Я тут живу.
- Где тут? - не понял Ландерс.
- В подвале, там комната рядом с гаражом есть... - призналась я.
- В подвале?!..
- Да! - теперь настала моя очередь раздражаться, - Это всё?!
- А можно мне посмотреть?
- Посмотреть что?
- Где ты живёшь, - в глазах Пауля я прочитала, что он мне не поверил. Решил, что отмазываюсь от него, чтоб не подвозил...
- Да ради Бога! - я решительно зашагала по направлению к своей каморке. Пауль потрусил за мной.
- Прошу! - я отперла дверь и посторонилась, пропуская его вперёд, - Свет включите, справа...
Некоторое время Пауль просто стоял в дверях, жалостливо осматривая мою халупу. Потом перевёл на меня полный сочувствия взгляд.
- Что? - не выдержала я.
- Бедненькая! Как ты тут живёшь?! - воскликнул он и бровки домиком сложил.
- Нормально живу! - вот только мне тут его жалости не хватало!
- Но это же отвратительные условия!
- Герр Ландерс! Меня тут всё устраивает! Мне нравится, понятно!
- Сколько ты получаешь? - спросил Пауль очень серьёзно.
- Вас это не касается! - с вызовом так отвечаю.
- Всё равно узнаю...
- 100 евро в неделю! Довольны?! - меня он начал уже просто бесить.
- 100 ЕВРО?! В НЕДЕЛЮ?! - взвился Ландерс, - Да на это невозможно прожить!
- Это вам, может, и невозможно! С вашими запросами! - я начала здорово раздражаться, - А я прекрасно живу! Очень даже хорошо, если хотите!..
- Я сниму тебе приличную квартиру...
- Герр Ландерс, - стараюсь говорить вежливо, а внутри всё так и кипит, даже голос задрожал, - Мне только вашей жалости для полного счастья не хватает! Не нужно мне никакой квартиры, понятно? Вообще ничего от вас не нужно...

Добавлено (23.05.2007, 14:27)
---------------------------------------------
- Я же помочь тебе хочу! - вроде как оскорбился даже, - Ты не правильно всё понимаешь...
- Да уж конечно! Куда уж мне правильно всё понять - менталитет не тот! У вас ведь в Германии принято по доброте душевной девушкам квартиры снимать! Это в порядке вещей, да?
- Глупая, мне ведь ничего не стоит...
- Я сказала, нет! - отрезала я.
Пауль вздохнул, глянул на меня выжидающе - может, передумаю, пожал плечами.
- Ладно, не хочешь, не надо... Слушай, а у тебя имя нормальное есть, или ты и в паспорте записана как Мурзя?
- Да называйте Мурзиком, я уж привыкла, - отвечаю, - Все так называют, мне даже нравится.
Пауль не стал настаивать. Мурзик, так Мурзик.
В дверях он взял мою руку.
- Завтра приходи обязательно, хорошо?
- Приду, - а у самой дыхание перебивается, потому что он руку мне целовать начинает. Стою, выдохнуть боюсь. Я ещё не привыкла, что он меня за руку-то хватает вот уж который раз, а он тут... Вообще... И вот мне бы тогда в себя придти да дверь закрыть, так ведь нет! Растерялась, как девочка на первом свидании, замешкалась. Он меня и поймал... В прямом смысле этого слова. Как ловко у него получилось! Прижал меня к себе, обнял так нежно-нежно, по спине поглаживает аккуратненько. Я задыхаюсь, сказать ничего не могу. И тут он меня поцеловал... А у меня сил сопротивляться нет!.. Мамочка моя родная! Как он целуется! Про всё забыла, хотелось только, чтобы это не кончалось никогда...
Не знаю, сколько времени прошло, только я почувствовала, что нахожусь в горизонтальном положении у себя на кровати, а Пауль с меня майку стаскивает. И целует, целует... Взяла волю в кулак, увернулась от него, ладонями в грудь упёрлась и шепчу чуть слышно:
- Герр Ландерс... Пауль... Не надо... Пожалуйста...
Он остановился не сразу. На меня внимательно так смотрит:
- Что-то не так?
А я вся горю прямо в его руках, плавлюсь даже, воздух ртом хватаю...
- Всё, - говорю, - не так! Не надо...
- Почему? - искренне удивляется Пауль и улыбается.
- Потому! - я, воспользовавшись паузой, выбралась из-под него и отскочила на безопасное расстояние от кровати, на ходу оправляя задранную маечку.
- Ну, что ты так перепугалась-то? - улыбается так снисходительно, рубашку застёгивает, встаёт, подходит ближе... Я зажмурилась. Чувствую, он меня по щеке гладит:
- Не бойся, Мурзик! Слышишь? Пожалуйста, не бойся меня.
Не знаю, что на меня тогда нашло, но мне захотелось плакать. Наверное, я немного истеричка. И почему я позволил

Добавлено (23.05.2007, 21:58)
---------------------------------------------
Выше только звёзды

Плохой конец заранее отброшен
Он должен, должен, должен быть хорошим!

У. Шекспир

Я обычная тридцатилетняя русская женщина. Немного уставшая от жизни, похожей на чехарду из чёрных и белых полос неопределённой длины. Меня всегда утомляла именно эта дурацкая неопределённость. Иногда чёрная полоса затягивалась так, что, казалось, не кончится никогда. Бывали моменты, когда хотелось залезть в петлю и спрыгнуть с табуретки. Всякое бывало... Но у меня есть сын. Его глаза не давали мне сорваться, его протяжное "ма-а-ам!" возвращало меня назад, встряхивало, освобождая от душащих проблем, и заставляло жить, действовать, понимать, что я не одна, что я отвечаю не только за свою жизнь.
Когда родился Ванька, мне казалось, что я горы сверну... Но через полгода бессонных ночей и мыканий по разным работам, я поняла, что ничего я свернуть не смогу. Нищета подходила так близко, что мне становилось страшно. Из-за постоянного недоедания у меня пропадало молоко, сын заходился в истерике, а я ничего не могла сделать, чувствовала себя абсолютно беспомощной, смотрела на него и тоже ревела в голос... Зарплаты уборщицы и разносчицы газет (без образования и с младенцем на руках меня больше никуда не брали) еле-еле хватало, чтобы заплатить за квартиру и купить немного еды. Почти сразу началась распродажа какого-никакого ценного имущества. Сначала я продала музыкальный центр, потом телевизор, за ним "с молотка" полетел компьютер... Жизнь моя заключалась в постоянном поиске денег. Я хваталась за любую возможность заработка, но после разговора с потенциальным начальством мне либо давали от ворот поворот, либо так занижали зарплату, что я от бессилия и злобы плакала и боялась идти домой, где меня ждал голодный сынишка...
А Ванька рос. Развитой, общительный мальчик, в полтора года он уже вовсю балакал, а в два заявил мне, что хочет учиться читать!.. Ну, разве я могла сказать ему, что занята, что мне нужно зарабатывать деньги, что у меня ни на что не хватает сил от недосыпания? Нет, конечно. И вот вечерами, когда я приползала домой, едва живая, способная лишь на автомате приготовить незатейливый ужин из купленных по дороге продуктов, наспех принять душ и замертво упасть в кровать, чтобы с утра повторить всё заново, я учила его читать. Мы рисовали алфавит, разучивали буквы, складывали слоги...
Мой сын очень самостоятельный. Я не отдавала его ни в ясли, ни в детский садик. Стыдно признаться, но даже на это у меня тогда не хватало денег... В четыре годика он уже вполне мог оставаться дома один на весь день. Так он и заявил мне однажды, когда я привела очередную подружку, которую уломала посидеть с ребёнком хоть до обеда.
- Мама! - Ванька очень серьёзно посмотрел на меня снизу вверх, нахмурил брови и сложил ручонки на груди, - Я уже не маленький, чтобы ты мне нянек приводила!
- Но мамы не будет целый день! - попыталась я его напугать.
- Я знаю, - со вздохом ответил мой сыночек и, почесав затылок, выдал: - Придётся становиться самостоятельным раньше, чем положено.
Мы с подружкой только рты пораскрывали!..
Год за годом мы жили, балансируя на черте бедности, и ни разу Ванька не жаловался, не капризничал, не выпрашивал игрушки, красивую одежду, не кривлялся на предмет того, что кушать за обедом... Он у меня вообще самая большая умница! Мне порой казалось, что он всё понимает слишком хорошо для своего возраста...
Когда за постоянные отлучки и систематические прогулы (сын тогда как раз простудился и свалился с высокой температурой) меня выгнали с очередной работы, и я, обессиленная и злая, ночью, заткнув рот подушкой, беспомощно ревела в своей комнате, Ванька прибежал ко мне, забрался на кровать и обхватил ручонками мою голову.
- Мамочка, не плачь, пожалуйста! Я газеты буду разносить, ещё куда-нибудь работать пойду... Ты только не плачь! У нас всё будет хорошо! Я кушать меньше буду, совсем могу не кушать! Только успокойся, мамочка!.. Я боюсь, когда ты плачешь...
Ему было тогда шесть лет. После этого я вдруг вспомнила, что я - сильная. Словно током шарахнуло! Я забыла об этом. Совсем забыла. Жизнь заставила меня забыть про этот факт, она меня почти сломала, не позволяя мне даже голову поднять... А Ванька напомнил, кто я есть на самом деле, какой я была, какой я должна быть...

Через полгода мы смогли немного вздохнуть. Я изворачивалась, как только могла, но пробилась! Нашла всех своих старых знакомых и знакомых моих знакомых, убедила их, что мне жизненно необходима их помощь. Немного везения, моя врождённая патологическая упёртость, которую я, было, затолкала на самое дно своего организма, забыв про способность добиваться всего, чего хочу любыми средствами, - и я снова почувствовала себя человеком! После шести лет беспросветной нищеты мы с Ванькой буквально вынырнули из её грязных вод и смогли более менее нормально существовать.

Добавлено (23.05.2007, 21:59)
---------------------------------------------
Туристическая фирма, куда меня пихнули на должность обычной секретарши, постепенно разрасталась и процветала. Деньгами меня не обижали, да ещё периодически выписывали приличные премии. Кажется, что ничего лучшего и желать было бы нельзя в сложившейся ситуации? Мне тоже так казалось! Но дело в том, что я, наверное, слишком усердно гонялась за этой удачей, и она, наконец-то, решила повернуться ко мне всем своим передом.
Повторюсь, фирма наша процветала и пользовалась хорошим спросом. У нас частенько делали заказы на экскурсии... Так вот в один прекрасный день в офис влетел разгневанный человек. Чего он хотел, никто понять не мог, потому как он злобно что-то высказывал на языке, который, увы, присутствующие не понимали. Добрая половина наших сотрудников свободно владела английским, но этот герр оказался из Бундесленда и совсем не понимал ни русскую, ни английскую речь и поэтому распалялся всё больше и больше. Девочки-операторы пребывали в тихом ужасе: расстраивать, а тем более доводить иностранных клиентов до бешенства у нас было очень чревато, и каралось жестоко, вплоть до увольнения. Когда раскатистые "WAS IST DAS!?", "TEUFEL!!!" и тому подобные "SCHEISSE!!!!!" донеслись до моего кабинета, я решила выйти посмотреть, что случилось.
Честное слово, более весёлого зрелища я не видела с тех пор, как Ванька решил самостоятельно постирать бельё в стиральной машинке, и я обнаружила его на полу ванной комнаты по уши запутавшегося в мокрых пододеяльниках и по маковку в мыльной пене... Вспотевшие девчонки откопали откуда-то потрёпанный немецкий разговорник и истерически пытались выяснить, чем же так не доволен посетивший их господин.
Я решила экстренно спасать честь фирмы и с лучезарной улыбкой поплыла на бушующего герра, попутно шипя девкам, чтобы валили отсюда по-быстрому и не раздражали клиента ещё больше, чем есть. Меня немного потрясывало, ведь я не говорила на немецком без малого десять лет, мало того, вообще старалась забыть этот язык...
- Guten Tag! - пропела я тут же замолчавшему герру.
Напрасно я волновалась по поводу языка. Это как на велосипеде ездить! Один раз научился - и на всю жизнь. Мы обстоятельно пообщались с этим вполне милым, просто доведённым до истерики и, может, просто слегка вспыльчивым человеком. Как выяснилось, он заказал в нашей фирме индивидуальную экскурсию, а ему по ошибке подсунули гида, который ни слова не может сказать по-немецки! Пришлось мне в срочном порядке поднимать по тревоге нашего водителя и самолично устраивать герру экскурс по историческим местам города!
В итоге всего немец остался доволен и даже согласился не подавать на нас в суд, а моя начальница, узнав обо всём произошедшем, кинулась меня обнимать, благодарить, тут же выписала мне солидную премию за спасение фирмы и немедленно повысила меня в должности. До переводчика. Заодно и оклад мой вырос примерно раза так в два!
Пятый Ванькин день рождения мы справляли первый раз в жизни, как положено: с подарками и походом в кафе. Мой сын весело болтал под столом ножками в новеньких дорогих кроссовках, смотрел на меня с обожанием и нескрываемой гордостью и рассказывал мне, какая я замечательная мама...
Потихоньку жизнь налаживалась. Теперь мы вкусно кушали, хорошо одевались, могли позволить себе такие излишества, как походы в кино, ужины в ресторанах по выходным и покупки любых понравившихся вещей. В доме снова появился компьютер, который мой любознательный сынишка тут же бросился осваивать...

Добавлено (23.05.2007, 22:00)
---------------------------------------------
А через год Ванька запросился в школу! Конечно, его можно было понять: я целыми днями пропадала на работе, компьютерные игрушки ему быстро наскучили, а в интернете я позволяла сидеть только вечером, да и то не дольше двух часов (не от жадности, а просто шестилетнему ребёнку, даже такому не по годам развитому, там нечего делать целый день без присмотра). Мальчику было откровенно скучно. Читать и писать мы с ним научились самостоятельно уже давно, так что лучшего времяпрепровождения, чем отправиться в первый класс, мы придумать не смогли.
Сказано - сделано. Первого сентября мы торжественно вышагивали с Ванькой в направлении школы. Сын гордо держал в руках большой букет ярких роз для первой учительницы и выглядел таким взрослым в этом строгом чёрном костюмчике-тройке...
Эмоций было - это что-то! Ваньке очень нравилась школа, нравилось учиться, появились первые друзья... Всё у нас было хорошо, как и обещал мой сынуля, когда успокаивал меня ночью...
Как-то раз Ванька вернулся с занятий и очень серьёзно спросил меня:
- Мама, а где мой папа?
Я знала, что рано или поздно на этот вопрос мне придётся ответить. Оттягивала, как могла, не раз уже раскрывала рот, чтобы поговорить с сыном на эту тему, и всякий раз меня что-то останавливало. Вечно это продолжаться не могло... Я не могу сказать, что не думала о Пауле, не вспоминала его... Может, иногда даже жалела, что уехала, рисовала себе то прошлое, настоящее и будущее, которое могло бы у нас быть. Но это всё было так давно, что, казалось, и не было вовсе... Поэтому каждый раз обрывала себя на полумысли, трясла головой, стараясь выкинуть из неё весь этот бред. Но передо мной было живое напоминание о нём, и от этого никуда было не деться. Ванька с каждым днём всё больше и больше походил на своего отца, это проявлялось в лице, в ореховых глазах, даже в разговоре и движениях. Порой мне казалось, что от меня моему сыну не досталось ничего, кроме фамилии. Он был копией Пауля, ежедневно напоминающей о нём.
Я наврала. Естественно, я не могла сказать правду, да и не хотела этого совершенно. Пролепетала что-то про развод, про то, что папа - учёный, уехавший на полюс в экспедицию. Говорила вообще первое, что приходило в голову, от этого мой рассказ становился всё путанее и неправдоподобнее. Ваня смотрел на меня исподлобья, поджимал губы и еле заметно качал головой. Больше мы никогда не возвращались к этому разговору. Мне хотелось думать, что сын поверил мне и больше не будет приставать, и мне не придётся снова врать моему самому дорогому человечку.

Добавлено (23.05.2007, 22:01)
---------------------------------------------
Я усердно копошилась на лоджии. Наконец-то выдался свободный денёк и можно разобрать хлам, скопившийся там, а то скоро уже не пройти будет... Вытащила размякшую от времени и влажности картонную коробку и опрокинула её содержимое на заранее расстеленный коврик. Чего там только не было! Бигуди, которыми я не пользовалась уже лет пятнадцать, старинные записные книжки, микросхемы, древний приёмник, сломанный плеер, мой первый модем... А это что??? Жесткий диск! Тот самый, со старого компа. А я совсем забыла, что перед тем, как продать компьютер, я вытащила его.
- Ванюшка! Посмотри-ка, что я нашла! - крикнула я и услышала приближающийся топот маленьких ножек.
Ванька с интересом уставился на жестяную коробочку.
- А что это, мам?
- Винчестер, - по старинке ответила я, улыбнувшись, - Щас мы его с тобой запихаем в системник, и будем смотреть, что твоя мама накачала из инета, когда была совсем молодая!
- Кррруто! - подпрыгнул Ваня и понёсся за отвёрткой.
- А вот это музыка... - комментировала я, щёлкая мышкой, - ...А тут у нас всякие флэшки, потом посмотришь, поиграешь... Это анекдоты. Матерные. Не сметь их слушать, пока не исполнится восемнадцать лет...
На следующий день вечером, я подошла к двери своей квартиры. За ней раздавались чёткие раскаты Rammstein. Мне даже поплохело немного. Я намеренно не слушала их, специально старалась выкинуть из головы и из дома всё, с ними связанное. Я вошла в квартиру и велела ребёнку немедленно выключить это.
- Мамулечка! Rammstein - это круто! - констатировал мой сыночек, нехотя закрывая проигрыватель.
- Это совсем не круто! - недовольно бросила я, - Ничего поприличнее не мог выбрать послушать?
- Так у тебя весь диск ими забит! - хитро прищурился Ванька, - Складывается такое впечатление, что тебе они очень нравились!
- Я была молодая и глупая, не повторяй моих ошибок, сын! - попыталась я перевести всё в шутку, понимая, что этот поросёнок попал в самую точку. Хуже того, он и сам это прекрасно понимал.
С тех пор жизни моей, относительно спокойной, настал конец. Мой шестилетний ребёнок увлёкся этой музыкой так же безоглядно, как когда-то я. А хорошие дети что делают? Правильно, делятся всем, что происходит у них в жизни со своими родителями! Теперь вечером за ужином мне приходилось выслушивать помимо рассказов про школу и друзей, ещё и порцию новостей про Rammstein. Не скажу, что меня это приводило в бешенство, но раздражало очень. Но приходилось терпеть. Не могла же я ему сказать, что не хочу ничего о них слышать, потому что почти семь лет назад я переспала с герром Ландерсом, а потом сбежала в Россию, и теперь мне больно и неприятно всякое напоминание о тех событиях!
Тщетно я рассчитывала, что Ванюша остынет и переключится на что-нибудь другое, как это свойственно маленьким детям...

Добавлено (23.05.2007, 22:02)
---------------------------------------------
- Ма-а-ам! Купи мне гитару! - заорал Ванька с порога, едва успев переступить его.
- Прости, что тебе купить? - переспросила я, выходя из кухни и на ходу вытирая руки полотенцем.
- Гитару! - выпалил сын, нетерпеливо сдрыгивая с ноги кроссовки и подбегая ко мне.
- Зачем? - удивлённо поинтересовалась я, ещё не осознавая, что на самом деле имеет в виду мой сын, говоря слово "гитара".
- Мы сегодня к Витьке заходили после школы! У него брат играет на электро-гитаре! Так круто! - затараторил Ванька.
- И вообще! Хочу, как Пауль и Рихард рубиться! - заявил Ваня вполне серьёзно и попытался изобразить вышеназванных музыкантов. Получилось очень правдоподобно.
Я мысленно схватилась за сердце: этого ещё не хватало!
- Думаю, что тебе это совсем ни к чему, - вяло засопротивлялась я, присаживаясь перед ним на корточки.
Из-под нахмуренных бровей на меня обиженно зыркнули ореховые глаза.
- Мама! Мне Серёга дал попробовать, аккорды показал! У меня всё получается! А ты сейчас перекрываешь путь моему творчеству!
Господи, где таких слов-то понабрался?!
- Ванечка! Тебе не кажется, что ты ещё мал для таких заявлений? - говорю ему снисходительно и поднимаюсь во весь рост.
- Ну, маму-у-улечка! - тут же, меняя тактику, начинает канючить он, - Ну, пожа-а-алуйста!!! Я всё для тебя сделаю! Мне так хочется!!!
И обнимает меня, прижимает свою русую голову к моему животу. Маленький мой! Конечно, я куплю. Ещё не соглашаюсь, но знаю, что куплю. Всё, что он захочет... Потому что он - всё, что у меня есть, радость моя, гордость моя, мой сын... Боже мой! Как же он похож на своего отца...
Теперь к вечным громовым раскатам Rammstein'a добавились ещё и импровизации моего сына. Ничего не могу сказать, он мальчик способный, получалось у него хорошо. Но видеть маленькую копию Пауля Ландерса, да ещё с гитарой! Это, извините, было для меня уже слишком...

Добавлено (23.05.2007, 22:04)
---------------------------------------------
Беды, как говорится, не предвещало ничего. Моя подруга Наташка, с которой мы когда-то давно успешно окончили школу и которая, выскочив замуж за немца, уехала на постоянное жительство в Берлин, вышла на связь сразу же, как только я робко постучалась к ней в аську. Радости было вагон и маленькая тележка! Обсудили всё, что только было можно. Она крыла меня на чём свет стоит, что столько времени не давала о себе знать, я оправдывалась, что, мол, и компа-то у меня не было, чтобы хоть как-то поддерживать отношения, да и вообще... не до отношений мне было. У Натусика оказалось всё намного веселее, чем у меня. Муж, свой собственный дом, хорошая работа, короче, всё в ажуре! Договорились мы до того, что она пригласила меня к себе в гости вместе с Ваней. Я отнекивалась, сопротивлялась до последнего, но подружка была так настойчива и рисовала такие картины мести моему отказу, что пришлось сдаться. Решено было, что мы приедем, как только у Ваньки начнутся летние каникулы, а так как на дворе уже был месяц май, то я, глубоко и обречённо вздохнув, принялась за оформление документов. Благо, что работала в туристической фирме!
Мне абсолютно не хотелось в Германию. И дело даже не в том, что я боялась встретить там Ландерса, я прекрасно понимала, что такая вероятность сводится практически к нулю, но... Сама мысль, что я снова буду там, в Берлине, не давала покоя и вообще всячески пыталась свести меня с ума. Все воспоминания несколькогодичной давности, не смотря на мои многочисленные попытки задушить их, взбунтовались и полезли наружу. Ваньке же эта идея пришлась настолько по душе, что отказываться от неё и лишать сына такой вселенской радости у меня просто духу не хватало. И вот, пятого июня, нагруженные чемоданами и сумками, мы отправились в путь...
Берлин... Берлин... Ненавистный и такой любимый, встретил нас ярким солнышком и позабытыми запахами. Ванька крутил головой по сторонам, улыбался во всё лицо, поминутно дёргал меня, в попытке выяснить "а это как называется?", "скоро придём?" и "Ой! Мамочка! Магазин с гитарами! Давай зайдём!!!".
Встретили нас, как родных. Мы с Наташкой надолго погрузились в объятия и радостные повизгивания, а потом, оставив наташкиного мужа Михаэля с Ванькой, удалились в кухню, где в ближайшие часа три обсуждали всё, что творилось в наших таких непохожих жизнях.

Добавлено (23.05.2007, 22:07)
---------------------------------------------
- Дура ты Морозова! Такого мужика упустила! - Наташа снова пустилась в обсуждение моих умственных способностей. Делала она это скорее уже по привычке, потому как с самого начала была в курсе моих подвигов на любовном фронте и, мягко говоря, была совсем не в восторге от принятых мною решений. И хоть мы и потерялись почти на шесть лет, но она ничего не забыла и как принялась с первого коннекта в аське за распилку старых моих ран, так и продолжала в том же духе, теперь уже так сказать "в живую". Но я на неё почти не злилась. Почти... Ну, разве что совсем чуть-чуть...
- Я тебе настоятельно советую хоть попытаться с ним встретиться, раз уж приехала! - продолжала подруга.
- Наташа! - прервала я её решительно, - Этот вопрос закрыт вот уже как восемь лет! Когда ты перестанешь меня третировать?!
- Никогда! - отчеканила она, - Ты же сама понимаешь, что была не права, просто не хочешь в этом признаться! Ваньке нужен отец!
- Да о чём ты говоришь?!?! - взорвалась я, - Он даже и думать про меня забыл! Прошло почти восемь лет!!! Ты считаешь, ему нужен мой ребёнок?! И вообще! По-твоему, он помнит каждую, с кем переспал за свою жизнь?!
- Да ты-то откуда знаешь? - скептически поджала губы Наташка.
- К тому же! - сделала я многозначительное выражение лица, - Если даже в самом страшном кошмаре предположить, что я решусь на подобную глупость... - я сделала злобно-эффектную паузу, - Как бы я смогла его найти?!
- Нуу! - отмахнулась от меня подруга, - Ты только скажи, мы быстренько его отыщем! - она как-то особенно гадко подмигнула мне, - У меня есть нужные знакомые...
- Отстань! - рявкнула я, не давая ей возможности выложить свою идею, и выскочила из комнаты.
Что за привычка у этой заразы?! Вот опять разбередила всё... И сердце снова колотится, как бешеное... Как тогда... давно, когда Пауль не упускал возможности препереть меня к стенке...
Я тряхнула головой, отгоняя навалившиеся воспоминания, и выглянула в окно: Ванька напару с Михаэлем возились во дворе, пытаясь привести в исправность старый велосипед, который они вытащили из гаража, и что у них, судя по недовольным физиономиям, абсолютно не получалось. Я в который раз мысленно возгордилась за потрясающую коммуникабельность моего сына, отметила, что в этом исключительно моя заслуга и моя же наследственность, потом немного подумала, простила Наташку и пошла помогать ей накрывать на стол, потому как время было уже обеденное.
Натусик, надо отдать ей должное, больше ко мне не приставала, старалась говорить на отвлечённые темы, всё больше рассказывала о себе и муже. Поэтому, когда мы все уселись за стол, я пребывала в отличном расположении духа, вовсю улыбалась и с набитым ртом болтала с четой König. Всё испортил Ванька. Он ни с того, ни с сего начал вещать Наташке (Михаэль понимал по-русски совсем плохо), как он любит группу Rammstein, как учится играть на гитаре и тому подобные глупости, которые я вынуждена выслушивать ежедневно. Глаза у подруги нехорошо загорелись. Она с удовольствием выслушала Ваню, гаденько посмотрела в мою сторону и, как мне показалось, плотоядно потёрла руки под столом.
- Вано! А ты знаешь, что Rammstein через две недели тут концерт дают? - лукаво подмигнула Наташка, ехидно посматривая на меня. У меня сердце упало. Этого только не доставало для полного и окончательного счастья...
- Кррруто!!! Мамулечка!!! Мы ведь сходим? Ну пожалуйста! Пожалста-пожалста-пожалста!!! - Ваня заскакал на стуле, жалостливо уставившись на меня с безумной радостью и надеждой в ореховых глазёнках, и немедленно сложил бровки домиком. (Это вообще против всяких правил!!!)
- Михаэль поможет достать билеты! - подливала масла в огонь моя подруженька, отсекая пути к отступлению.
Как это подло - использовать тот факт, что сыну я отказывать не умею! Посмотрев на Ванюшу с угасающей надеждой на спасение и поняв, что добровольно он вряд ли передумает, а сказать "нет" у меня язык не повернётся, я молча кивнула.
- ЯАААААА!!!! - заорал Ванька, сделав "козу" и затряс головой.
- Ванька! - слегка повысила я голос, - Веди себя прилично! Ты где находишься?
Он тут же набожно сложил ладошки, убрал локти со стола и сделал такое ангельское выражение личика, что я даже засомневалась... а правда ли это сын Ландерса...

Добавлено (23.05.2007, 22:08)
---------------------------------------------
Две последующие недели я старалась не думать о предстоящем концерте. Конечно, пугал меня не тот факт, что я снова увижу его. Ну, поколотится сердечко немного, ну нахлынут воспоминания... Переживём! Не в первый раз, в конце концов! Меня настораживало совсем другое... Я панически боялась, что одним концертом дело не ограничится. Муж у Наташки - довольно-таки влиятельный менн, способный при желании (или по просьбе дорогой супруги) достать что угодно... Например, приглашения на банкет после концерта... А Наташа любыми правдами и неправдами, включая подлый обман, банальный шантаж и грубую силу заволочёт меня туда (в этом я не сомневалась!), и уж тогда точно не упустит возможности "наладить" мою личную жизнь и "вернуть отца в лоно семьи". К тому же день за днём она загадочно молчала, что опять же наталкивало на мысли о коварных планах, зреющих в её голове. Воистину: за неимением своих проблем тянет порешать чужие. И не имеет значение, что думает объект насильственной помощи об этих актах доброй воли, а также, что он вовсе не согласен с фактом наличия этих проблем! Наташенька всегда действовала под лозунгом "Причиняй добро ближнему своему!"
План был прост и жесток. Дня за два непосредственно до "праздника" Натусик напару с Михаэлем принялись разучивать с Ванькой отдельные немецкие фразы. Когда я заинтересовано подошла к ним, Ванька объявил мне, что он готовится к послеконцертной раздаче автографов! Наташка, мне показалось, злорадно улыбнулась, заметив, как я побледнела. Что самое ужасное, мне и возразить-то было нечего! Никаких серьёзных аргументаций отказа от этой затеи я придумать не могла, как не ломала голову. Эта прошаренная фрау König поставила меня перед фактом неминуемой встречи с Ландерсом, хочу я того или нет. Она прекрасно понимала, что одного ребёнка я ни за что не отпущу в толпу фанатов, а просить Наташку или Михаэля заменить меня заранее выглядело как дохлый номер, они скорее всего уже подробно обговорили варианты отмазок. Мне оставалось только свято уповать на то, что Пауль меня (конечно же, что за сомнения?!) не узнает.

Добавлено (23.05.2007, 22:10)
---------------------------------------------
Второй в моей жизни концерт Rammstein прошёл, как ни странно, очень даже весело. Первые минут двадцать я, конечно, пыталась сдержаться и вести себя достойно... Но потом махнула рукой на приличия (которые вообще отсутствовали там как класс) и решила тряхнуть стариной. Да-да! Я орала, прыгала и трясла головой! Ну и что?! Там все так делали. Зато мой авторитет в глазах сына возрос, предположительно, раза в два. Ванька с таким обожанием и гордостью наблюдал, как я скачу по балкону, что теперь я с уверенностью могу сказать - я лучшая мама на свете, или как он выразился "наикрутейшая", что, в принципе, одно и то же.
Концерт закончился, и я вспомнила, что мне предстоит. Внутри поднималась волна непонятного предчувствия, как я поняла, ничего хорошего мне не предвещавшего. Я с некоторым облегчением выслушала Наташку, которая сообщила, что афтографы будут только завтра после обеда, с надеждой глянула на Ваньку и, так и не обнаружив в его глазах никакой поддержки, решила, что перед смертью всё равно не надышишься, и уж лучше бы всё закончилось сегодня... Но против расписания не попрёшь! И мы всей толпой решили скоротать остаток вечера в ближайшем пабе. Разговоры, естесственно, были только о концерте, Ваня с фанатично горящими глазами рассказывал, что лучше, чем Rammstein вообще ничего быть не может, что теперь ЭТО навсегда, и что он начинает учить немецкий, а любимая мамочка должна ему в этом помогать. Я криво усмехнулась, попыталась отмазаться, аргументируя это тем, что ему ещё рано заниматься языками и вообще "в школе научат". Сын обиделся и сказал, что близок к разочарованию в моём резко подскочившем авторитете. (Где?! Я хочу знать, где шестилетний ребёнок научился так выражаться?!). Сидя за столиком и попивая хорошее немецкое пиво, я откровенно скучала, потому что вся компания, за исключением, естественно, меня, занималась записыванием и разучиванием немецких фраз. То же самое продолжилось и в машине, по пути к дому, и дома. Устав от Ванькиных "Ich liebe Rammstein sehr", "Unterschreiben Sie da hier", "Ich will ähnlich auf Sie sein" и тому подобной чуши, которую он фанатично повторял за Наташкой и Михаэлем, я отправилась спать.
"Вот есть же на свете настырные люди! Почему бы просто не оставить меня в покое? Неужели Наташа не может понять, что мне давным-давно уже ничего не надо?" Я злобно завернулась в одеяло и отвернулась к стенке. Успокаивала меня только уверенность, что всё обойдётся без эксцессов, что меня никто не узнает, а у Наташи не хватит наглости самой всё рассказать Ландерсу. При этой мысли я поёжилась. "А вдруг хватит?" - с ужасом подумалось мне. Но я быстренько отмахнулась сама от себя. "Мы взрослые люди. Даже если он узнает меня... У него, конечно же, есть своя семья, жена и дети. Просто не может не быть. Я ничего не значу для него. В худшем случае мы просто поговорим, вспомним и посмеёмся над прошлым и разойдёмся, как в море корабли... И нечего тут бояться... Прошло столько времени... Просто невозможно вернуть... то, чего даже толком не было..." После такого самовнушения, я в скором времени соскользнула в сон.

Добавлено (23.05.2007, 22:11)
---------------------------------------------
Утром я застала Наташку, Михаэля и Ваню на кухне, где они последний раз "перед боем" повторяли разученное. Покачала головой и уселась пить кофе, постепенно осознавая, что коленки уже начинают предательски трястись. После завтрака потихоньку начали собираться на эту чёртову раздачу автографов. Ваня носился по дому в поисках банданы и разбросанной повсюду печатной продукции с изображением обожаемой группы, выкрикивая что-то нечленораздельное на смеси русского и немецкого, тем самым ужасно меня нервируя, Михаэль ушёл в гараж, а Наташка снова принялась меня уговаривать "не упускать шанса", на что я резонно заметила, что не вижу в сложившейся ситуации никаких мало-мальски полезных для себя шансов.
Наконец, сборы были закончены, и мы погрузились в машину. Подруга моя заметно нервничала, несколько раз пыталась выкрасть мои солнечные очки, которыми я приготовилась маскироваться, увещевала меня "одуматься" и таки поговорить с Ландерсом, раз уж представилась такая возможность. Я отрицательно мотала головой, улыбалась и с растущим удовольствием понимала, что ничегошеньки не получится - Наташкин "гениальный" по её мнению план медленно полз к провалу. Но моя уверенность в себе таяла по мере приближения к пункту назначения, и когда Михаэль припарковался и сообщил, что мы приехали, она вообще уже не подавала признаков жизни. Не буду скрывать, мне было страшно. Я даже не особо понимала, в чём заключается этот мой страх. Никакие самовнушения про "взрослую и зрелую женщину" мне не помогали, мандраже было такое, что я уже едва могла скрывать его от окружающих. Мне хотелось только одного - чтобы всё быстрее закончилось.
- Ну, ладно... - неуверенно проговорила Наташа, - Ты позвони, как всё закончится, мы вас заберём...
- Куда вы? - обречённо и совершенно без удивления вздохнула я.
- Да... это... Надо тут по делам заехать... По работе! - самозабвенно наврала подруга и прыгнула в машину. Отказываться от плана она не собиралась, хотя уже и поняла, что он был не самым удачным и откровенно глупым и наивным, а судя по её кислой физиономии, запасного у неё нет.
- Ань! - Наташка умоляюще уставилась на меня из окна "Фольксвагена", - Ну я тебя умоляю... Ты пойми, так будет лучше для вас обоих, - она кивнула на переминавшегося с ноги на ногу Ваньку и снова перевела на меня жалостливый взгляд.
- Я не могу, - прошептала в ответ, отвернулась и, схватив сына за руку, вошла в здание. Народу было уже достаточно много, хотя до начала "представления" было около сорока минут. Все оживленно гудели, изредка слышались бодрые выкрики. Ваня поминутно теребил меня за рукав и спрашивал, "когда начнётся?". "Побыстрей бы всё уже закончилось!" - с раздражением думала я, пытаясь собрать разбегающиеся мысли...

Добавлено (23.05.2007, 22:12)
---------------------------------------------
Началось. Хмурые охранники отсчитывали по десять человек из толпы желающих и запускали их в боковую дверь. Если я правильно смогла понять, по рации им сообщали, когда пускать следующую партию. "Осчастливленные" автографами и созерцанием своих кумиров, вероятно, отпускались на свободу через другой выход. Я не помню, сколько мы стояли и ждали своей очереди. Полностью погружённая в свои мысли и страхи, я "проснулась" только когда Ванька заверещал, что подходит наша очередь. Растрепав чёлку так, чтобы она закрывала пол-лица, надвинув тёмные очки на глаза, я с трясущимся сердцем, медленно продвигалась вперёд. Передо мной, приплясывая от нетерпения, топтался Ванька, в полголоса повторяя фразы и изредка подглядывая в шпаргалку, заботливо сунутую Наташкой. Охранник открыл дверь, пропуская нашу "группу". Небольшая комната, у дальней стены стоит длинный стол, за которым сидят Rammstein. Самые ярые фанаты прорвались в первых рядах, поэтому теперь всё происходило более менее спокойно, да и недобрые взгляды охраны сдерживали эмоции людей. Пауль сидел пятым от нас. Всё такой же... И не постарел совсем. Смотрит так рассеянно, устало... Лениво переговаривается с Рихардом, машинально подписывает протягиваемые открытки, диски, постеры, блокноты. "Только бы не узнал!!!" - истерически повторяла про себя как молитву, прекрасно понимая, что скорее всего так и случится. Прошло восемь лет. Семь лет, шесть месяцев и одиннадцать дней, если быть точной. Он забыл. Забыл. Выкинул из головы. Стёр даже из подсознания. Меня не было для него никогда... Господи! Что за чушь я несу!?..
Мы подошли. Мой общительный сынуля что называется дорвался. Он трещал со скоростью три слова в секунду, дабы успеть выложить всё и каждому, попутно он вывалил перед слегка опешившими немцами кучу всяких открыток и картинок, немедленно предложив им всё это подписать. Когда выученные немецкие фразы закончились, он начал без всякого стеснения шпарить по-русски, не заботясь особо, что его, в принципе, не понимают. При этом краем глаза я сумела заметить, как Пауль насторожился, услышав русскую речь. Помимо полученных росписей и сказанного, Ванька счёл своим долгом каждому пожать руку. Штайны оживились и заулыбались. Мой сын им очень понравился. А мне всё это совсем не нравилось! Я старалась как можно сильнее растрепать волосы, чтобы они прикрыли лицо, и молилась. Больше ничего не оставалось. Тогда я даже не отдавала себе отчёт, почему со мной происходит такое. Просто было страшно, и ужасно не хотелось быть узнанной.
В какой-то момент Пауль отвлёкся от юного фаната и поднял на меня глаза. Брови его едва заметно взметнулись вверх. Он приоткрыл рот, собираясь видимо что-то сказать, и застыл в таком положении. Холодный пот обильно заструился по спине, я попыталась отвернуться и одновременно найти руку сына, чтобы, наконец, выбраться отсюда.
Когда охранник попросил пройти нас на выход, я готова была его расцеловать. Схватила слегка упирающегося Ваньку за руку и настойчиво потащила вперёд. В голове билась одна-единственная мысль: "быстрее уйти отсюда!" Но, как оказалось, радовалась я преждевременно. Пауль что-то быстро сказал охране и окликнул Ваньку. Тот немедленно вырвался от меня и поскакал обратно, где был легко перетащен через стол и усажен на колени к своему папаше. Сердце припадочно сокращалось и замирало, и вообще общее моё состояние было на грани обморока... Но, Боже мой! Как же Ванька похож на него! Я и так знала это, но сейчас, когда он сидит на коленях своего отца, это просто бросается в глаза... Те же глаза, подбородок...

Добавлено (23.05.2007, 22:18)
---------------------------------------------
Они тут же начали активно общаться, а если учитывать, что Пауль неплохо знает русский, то получалось у них вполне сносно. Ванечка моментально выложил, как его зовут, что он из России, что закончил первый класс, приехал на каникулы к маминой подруге, а сюда пришёл с мамой, "кстати, вон она стоит" (предательский тычок пальцем в мою сторону). Ландерс снова скользнул по мне взглядом, потом что-то быстро начал нашёптывать моему сыну. Слов я не разобрала, да и не старалась в общем-то. Тем временем запустили новую группу. Я стояла около спасительной двери выхода, жалась к охраннику, подумывая даже спрятаться за него, и молила Господа, чтобы это всё побыстрее закончилось.
Прошла, как мне показалось, целая вечность. Ванька слез с Пауля и подбежал ко мне. Лицо его не выражало таких оттенков радости даже когда я позволила ему "рубиться" на гитаре в моём присутствии. Он просто светился счастьем изнутри.
- Ты закончил? - еле слышно и немного холодно спросила я его.
Недовольства моего он, понятное дело, не заметил и интенсивно закивал головой, потом развернулся, помахал Штайнам, которые дружно ему ответили, и мы (наконец-то!!!) смогли покинуть это место.
Выйдя на улицу, я немедленно схватилась за сигареты, прикурила неслушающимися руками и набрала Наташкин номер.
- Мамуля! Ну что же ты? Даже не поговорила с ними! - разочарованно посмотрел на меня Ванька, - Ты же умеешь по-немецки...
- По-моему, им и тебя хватило! - я старалась говорить спокойно, но раздражение всё равно рвалось наружу.
Ваня это уловил и отстал. Какой понятливый ребёнок!

Добавлено (23.05.2007, 22:19)
---------------------------------------------
Наташка была мрачнее тучи. Ну как же! Её блестящий план с треском провалился! И с чего она была так уверена, что что-то получится?! Наивная женщина! Может, и промелькнула у него в голове мысль на подобие: "Знакомое лицо... Где же я её видел?..", так что с того? Я постепенно приходила в норму, и когда мы подъехали к дому, была уже в состоянии обмениваться с сыном впечатлениями о концерте, спокойно выслушивать его восторженные повизгивания и разглядывать полученные автографы.
К вечеру моё настроение окончательно улучшилось, и я дала себе установку максимально весело провести остаток отпуска и

Добавлено (24.05.2007, 16:02)
---------------------------------------------
Продолжаю тему.
Вот мой самый любимый рассказ! Эх,как я его обожаю!И образы Рихарда и Шная очень мне,себя и подругу мою лучшую напоминают,вот прям точь-в-точь как мы с ней!
Она такая же суетная как Рих,а я более спокойная как Шнай. Ну в общем читаем,делимся впечатлениями!

Браслет Демона

Это все произошло еще задолго до того, как родились все участники Rammstein. Действие разворачивается в средневековом, сказочном мире, лишь отчасти похожем на наш. Итак, я начинаю...

Глава 1.

- Ты опять жульничаешь! Я сам видел! Риха, ты, конечно, мой побратим, но это не остановит меня, если я решу набить тебе морду!
- Я не жульничал, Дум!
Пронзительные голубые глаза схлестнулись с серо-голубыми.
- Я все видел! Отдавай монеты!
Тот, которого назвали Рихой, скорчил недовольное лицо и нехотя ссыпал пять серебряных монет в ладонь Дума.
- Может еще сыграем?
- Обойдешься.
Двое мужчин сидели за лавкой таверны и играли в кости. Оба были высоки, широки в плечах, у одного черные волосы аккуратно зачесаны назад, у другого наоборот небрежно растрепаны. Дум выпрямился, задумался, отхлебнул пива. Пронзительные голубые глаза над кружкой блеснули усмешкой.
- Тогда еще пива? - Предложил Риха. - Я угощаю.
- На деньги, которые ты у меня выиграл? - Дум усмехнулся. - И какой только демон тебя учил играть в кости?
- Тот же, что и в карты. - Чувственные губы Рихи изогнулись в хитрой усмешке. - Ну так что?
Дум пожал плечами. Немногословный и несговорчивый, он редко открывал рот. Но если говорил что-то, то к нему стоило прислушаться.
А вот Риха, полная противоположность. Болтун, каких еще свет не видывал и большой прохвост. Дум подозревал, что его друга когда-нибудь повесят на собственном длинном языке. Но, не смотря ни на что, прекрасный воин, мечник, стоящий двух отличных бойцов, и верный друг, на которого всегда можно положиться.
- Чем займемся? Говорят, на дорогах сейчас много разбойников. Можно снова наняться в караван.
- У нас пока что достаточно денег. - Коротко ответил Дум.
Риха надулся:
- Ты, небось, и таверну разгромить мне не дашь? Соскучился я уже по драке.
- Ты еще за прошлый ремонт не расплатился. - Напомнил Дум.
Мужчина отмахнулся. В ладони он перекатывал игральные кости. Чем-то он сам походил на демона - тонкого, изящного, прекрасного, влюбленного в свою красоту, но демона. А уж после драки...! Это просто князь подземного мира мертвых - волосы взъерошены больше обычного с застрявшими в них веточками, листиками или соломой, глаза горят как у безумного, кровь с разбитых губ стекает по подбородку, а кулаки держит сжатыми - готов в любой момент вновь кинуться в бой. Северянин - больше сказать нечего. Хорошо хоть Дум рядом, может остановить в нужный момент, охладить пыл приятеля, успокоить, хотя иной раз и сам не прочь подраться и не уступает в ярости своему побратиму. В некоторых городах уже знали эту парочку и держались с ними осторожно.
Они покинули таверну и направились к гостинице, в которой жили, по темным и извилистым улицам спящего города. Впереди послышались крики и звон оружия.
Глаза Рихи загорелись озорным огоньком, он положил руку на эфес меча и поспешил на звуки драки.
Дум только вздохнул. Что бы Риха и пропустил драку??
- Кому тут нужна помощь?
- Помоги и я заплачу тебе! - Прохрипел мужчина, на которого наседало три фигуры во всем черном.
- Идет. - Весело согласился Риха и бросился на ближайшего нападающего. Его меч с радостным шелестом покинул ножны и схлестнулся с врагом.
Подоспевший Дум принял на себя атаку второго убийцы. Присел, пропуская лезвие меча над головой, и одновременно сделал стремительный выпад вперед. Его противник змеиным движением ушел от смертельного удара. Не так прост, как казался.
Риха же развлекался со своим. Убийца был худ и гибок, поэтому его было не так легко достать. Ударил, парировал, еще, еще, снова в атаку, шаг назад, крутнулся, вниз и вперед! Не вышло... Удар Рихи парировали с такой силой, что у него онемела рука. Он с трудом увернулся от яростного выпада. Мечи противников скрестились, лицо убийцы было напротив лица северянина. Риха с трудом отбил меч в сторону, боднул головой и, воспользовавшись секундным замешательством врага, ударил мечом, вложив в это движение всю оставшуюся силу. В лицо брызнуло горячим.
- Риха, ты чудовище. - Послышался за спиной насмешливый голос.
Мужчина обернулся и ехидно заметил:
- А ты, Дум, небось, натирался кровью в надежде стать красивее? Да, твою рожу проще закрасить!
Их дискуссию прервал тихий стон. Мужчина, который просил о помощи, прислонился к грязной кирпичной стене, зажимая рукой рану в боку.
- Э-э-э, господин, я бы посоветовал вам отблагодарить нас до того, как вы отправитесь к своим богам. - Риха осторожно приблизился к мужчине.
Тот стиснул зубы и стараясь не потерять сознания от боли, сунул руку за пазуху и вытащил маленький сверток.
- Не допустите... что бы это попало... к ним... - Прохрипел он, и у него изо рта потекла густая, темная кровь.
"Не жилец" - Ясно сказали ледяные глаза Дума.
- Кому? - Не понял его побратим, с опаской беря в руки сверток.
- Лунный Зверь. - Это было последнее, что сказал мужчина. Его тело осело на землю, глаза закрылись.
- Что там?
Риха пожал плечами и осторожно развернул нежную материю. Его глаза пораженно округлились.
- Браслет. Золотой.
Это действительно был золотой браслет - широкий, древний, покрытый непонятными рунами и тонкими узорами.

Добавлено (24.05.2007, 16:02)
---------------------------------------------
- О да, такую вещицу я никому не отдам. Покойный может быть уверен.
- Не нравится мне это. - Хмуро сказал Дум, всем своим видом выражая недовольство.
- Успокойся. Какой вред может быть от браслета? Это всего лишь безобидное украшение.
Дум промолчал, но его пронзительные глаза говорили понятнее слов.
- Пошли от сюда, пока стража не появилась.
Побратимы поспешно зашагали прочь от места убийства. Вскоре ночная темнота поглотила их фигуры.

***

Проснулся Дум от яростного сопения своего друга. Открывать глаза не хотелось, утро было теплым и солнечным, поэтому мужчина лежал в постели, рассеянно прислушиваясь к злобным высказываниям Рихи. Бормотание перемежалось с ругательствами и не только на торговом языке, на котором побратимы говорили почти все время, но и на их родном языке северян.
- Что б тебя Хель утащила! Как же это снимается? Может вот сюда нажать? A-a-a, deine Mutter! Чертова зараза! Йотун тебя подери! А если вот так? Или так? Teufel, ничего не выходит! И гад этот еще под ухом храпит, как лошадь!
- Я не храплю. - Прервал Риху Дум, медленно открывая глаза. - Что у тебя на этот раз случилось?
Риха смутился и покраснел, что было для него не характерно. Он вытащил из-за спины правую руку и показал Думу.
- Dummkopf. - Коротко определил мужчина.
- Сам ты... - Обиженно возмутился Риха.
- А одевал зачем?
- Интересно стало, вот и одел. - Золотой браслет мертвой хваткой держал запястье северянина. Металл весело отражал солнечные лучи и казался совершенно неопасным.
- Какой вред может быть от браслета? Это всего лишь безобидное украшение. - Передразнил друга Дум. - Ладно, давай вместе попробуем снять.
Через час тщетных попыток.
- Deine Mutter!! - Хором выдохнули побратимы.
- Эта штучка похоже магическая. Придется идти к магу. - Заключил Дум.
- Ты знаешь хоть одного??
- Найдем. Не проблема. - Как всегда холодно-спокойным тоном отозвался северянин.
За городом, у самой черты леса жил старый волшебник. Он никого не терпел около себя, только своего молодого, но немного рассеянного и бестолкового, как он считал, ученика по имени Флейк. К волшебнику обращались только в крайних случаях и его услуги стоили не дешево.
Дум, сохраняя спокойствие и невозмутимость, которому позавидовал бы даже айсберг, постучал в дверь жилища волшебника. Риха стоял чуть позади, закутавшись в длинный темный плащ и несчастными глазами глядя вокруг.
Дверь открыл молодой парень, лет двадцати. Он с интересом поглядел на посетителей.
- Волшебник дома?
- Да. - Отрешенно ответил парень. - Но...
- Я могу его увидеть?
- ... только он не примет вас. Он умер.
- Что?! - Воскликнул Риха, проносясь мимо Дума и вцепляясь Флейку (а это был именно он) в рубашку. - Как так умер? Кто разрешил? Почему? Отчего? Когда?
- Сегодня ночью. - Пропыхтел парень, тщетно пытаясь высвободиться из рук Рихи. - Но может я смогу помочь вам? Я его ученик.
- Тогда сними с меня ЭТО! - Мужчина сунул под нос Флейку свою руку с браслетом.
Тот с любопытством и важным видом начал его осматривать, но вдруг отскочил с вытаращенными глазами и распахнутым ртом.
- Это... это... - Он не договорил и бухнулся в обморок.
Дум и Риха, уперев руки в бока, переглянулись.
- Как обычно?
- Как обычно.
Они подхватили бесчувственное тело бывшего ученика волшебника.
- Пустите меня варвары!!! Смерти моей хотите!!
Парень фыркая и отплевываясь, извивался, лягался, пытался кусаться, в общем всеми силами выдирался из рук северян. Те, желая привести Флейка в сознание, взяли его за ноги и медленно опускали головой вниз в бочку с ледяной водой. Как только тот стал подавать признаки жизни, его поставили на землю. Парень обвел друзей подозрительным, злобным взглядом.
- Ты так и не снял с Рихи браслета. - Напомнил хмурый Дум.
- Это браслет очень древнего и могущественного демона. Он дарует своему обладателю безграничную силу и власть. Но подчиняет себе и, в конце концов, превращает в одного из низших демонов. Этот браслет не снять. - Протарахтел Флейк.
- Что-о-о?? - Риха закатил глаза и потерял сознание.
- Помоги. - Коротко бросил Дум, подхватывая побратима подмышки.
И они потащили его к небезызвестной бочке с водой.

Добавлено (24.05.2007, 16:03)
---------------------------------------------
Глава 2.

Пауль и Ларс глотали дорожную пыль, уже третьи сутки трясясь в седлах. Пауль периодически морщился и потирал пострадавшую часть тела, а невозмутимый Ларс, казалось, вообще слился в одну скульптуру со своей лошадью и готов ехать так хоть до самого Рагнарека. Пауль поглядывал на товарища с плохо скрываемой завистью.
- Черт, опять мне досталась роль миннезингера. - Вслух пожаловался Ларс. - Играть на гитаре - ладно, рассказывать сказки и анекдоты - хорошо, танцевать - еще куда ни шло, но петь!
- А хочешь я буду петь? - С готовностью предложил Пауль и тут же затянул. - И снег и ве-е-етер, и звезд ночной поле-е-ет, меня мое сердце в трево-о-оужную даль заве-е-е-е-ет!
- Ну уж нет. - Ларс заткнул уши руками. - Лучше ты будешь моим немым помощником.
- Ну вот! Все так и пытаются обидеть маленьких. - Возмущенно воскликнул Пауль.
- Кого-кого? - Засмеялся менестрель. - Видел я, как пытались обидеть маленьких, так эти маленькие чуть не убили обидчиков.
Пауль сделал вид, что речь шла не о нем. Юркий сорванец никому не давал спуску и всегда отстаивал свое мнение. Пусть даже с кулаками.
Мужчины достигли большого города и поспешили внутрь через огромные ворота. Стража на въезде взимала с приезжих пошлину, причем офицер, улыбаясь во все свои тридцать зубов, заявил, что за Пауля можно заплатить, как за ребенка. Что Ларс с вежливой улыбкой и сделал.
- Я вернусь и убью его! - Кипел Пауль, когда они отъехали от ворот.
- Ой, какие мы страшные! Ой, какие мы злые! Только тому офицеру мы в пупок дышим.
- Хорошо, скажу иначе. Вырасту, вернусь и убью!
- Вот сначала вырасти, а потом кулаками маши. - Засмеялся Ларс.
- А куда мы идем? - У Пауля было поразительное умение пропускать некоторые реплики мимо ушей.
- Здесь где-то таверна должна быть - "Благословение королевы". Он обещал ждать там. Надеюсь, сверток при нем.
Путники устремились в глубь улиц. Пауль, как ребенок, глазел по сторонам с открытым ртом, изредка поправляя видневшийся за спиной роговой лук и колчан полный стрел. В какой-то момент рука Ларса дернула его в сторону.
- Мы пришли. - Прошептал менестрель. - Открой глаза и закрой рот.
Они вошли в таверну и внимательно осмотрели весь зал. Мужчина за дальним столиком поднял голову и, Ларсу показалось, что на него глянули холодные желтые глаза волка. Мужчина взмахнул рукой, приглашая к себе.
Менестрель ткнул локтем Пауля и двинулся к столику незнакомца.
- Мое имя Линд. - Представился мужчина, когда путники сели напротив него.
- Ларс.
- Пауль.
Менестрель внимательно изучал собеседника. Красивое, по-мужски красивое лицо, широкие плечи и мощная мускулистая фигура. Такой кого хочешь голыми руками удавит. Голубые глаза Линда в свою очередь осматривали друзей.
- Думаю, вы тут из-за одной золотой вещицы. - Медленно проговорил Линд.
- Она у тебя? - Воскликнул нетерпеливый Пауль.
Мужчина покачал головой.
- Должен вас огорчить - сегодняшней ночью убили Хранителя, браслет исчез.
- Что? - Глаза Пауля изумленно округлились. - Не может быть. Если он попадет не в те руки... Что же нам делать?
- Во-первых, успокоиться, а во-вторых, выслушать господина Линда. - Тихо сказал Ларс.
- Очень мудрое решение. - Кивнул Линд и продолжил. - Хранителя убили, но убили и нападающих. Видимо кто-то вовремя успел на подмогу. И этот кто-то забрал браслет. Надо найти этого человека. Вы мне поможете в поисках.
- Остается только надеяться, что браслет не был надет. - Добавил Ларс. - Иначе начнутся большие неприятности.
- Ларс, ты же можешь, почувствуй его! - Яростно зашептал Пауль. - Давай!
- Если он покинул город, я вряд ли смогу сделать это. - Неуверенно откликнулся менестрель.
- Попробуй. - Предложил Линд.
- Хорошо. - Ларс закрыл глаза и сосредоточился. Внезапно между его бровей легла глубокая морщинка. - Не может быть! Он еще тут. Совсем рядом.
- Пошли. - Скомандовал Линд и поднялся, у бедра висела внушительная широкая секира.
Пауль подхватил лук и поспешил за мужчиной, сзади шел хмурый Ларс.
Менестрель повел их прочь из города, к лесу, и, в итоге, они пришли к одинокому домику, за которым слышались громкие голоса.
Ларс указал на дом и кивнул. Линд показал жестом сохранять молчание, вынул из поясной петли секиру и медленно двинулся за дом. Пауль, наложив на тетиву стрелу, пошел за ним. Ларс держался за их спинами, сжимая под одеждой рукоять кинжала.
Голоса стали громче. Линд осторожно выглянул из-за угла. Трое мужчин спорили между собой, причем двое почему-то мокрые с ног до головы. Черноволосые и рослые были явно северянами, а вот худой, в длинном балахоне, сильно смахивал на ученика мага. Один из северян, тот, что был мокрым, взмахнул рукой и на его запястье радостно блеснул золотой браслет. Больше медлить Линд не стал, он вышел из-за угла, угрожающе подняв секиру. Рядом с ним встал непробиваемо-невозмутимый Пауль, натянув тетиву лука. Последним появился Ларс.
Мужчины тут же замолчали. Худой икнул, подавившись несказанным словом, северяне быстро потянулись к мечам.
- Не стоит. - Увидев их движение, спокойно заметил Пауль. Наконечник стрелы смотрел в грудь мужчин.
- Что вам нужно? - Ледяным голосом спросил северянин (сухой).
- Одно золотое украшение, которое пропало сегодня у нашего покойного друга. - Проговорил Ларс, выходя вперед.
- Если вы сможете снять его с меня, то забирайте ко всем чертям! - Воскликнул мокрый мужчина и протянул к ним руку с браслетом.
Дум неодобрительно посмотрел на побратима, но промолчал.
- Хреново. - Пауль и Ларс переглянулись.
- Я так и знал. - Вздохнул Риха. - И что теперь делать?
- Ампутировать. - Буркнул Пауль.

Добавлено (24.05.2007, 16:03)
---------------------------------------------
Северяне бросили на него предупреждающий взгляд.
Ларс со всех сторон внимательно осмотрел запястье Рихи и показал головой.
- Не снять. Браслет нашел себе носителя. - Констатировал менестрель.
Риха страдальчески закатил глаза.
- Но что-то же можно сделать? - Холодным голосом поинтересовался Дум. - Если понадобится, то и ампутировать.
- Ничего не выйдет. - Грустно ответил Ларс. - Браслет не даст его в обиду. Не веришь, смотри сам.
Менестрель достал из под одежды длинный кинжал и, коротко им взмахнув, начал приближаться к застывшему Рихе. Внезапно его рука поднялась вверх, а браслет на ней ощетинился острым гребнем и множеством шипов.
- Вот видишь? И это только предупреждение. - Мужчина убрал кинжал, а браслет стал прежним. - Но кое-что мы действительно можем сделать. Твердь Магов. Это единственное место, где твоему другу смогут помочь. Мы и сами собирались отвезти браслет туда, что бы Верховный Маг хранил вдали от людей эту опасную игрушку.
- Долго собирались. - Буркнул Риха, разглядывая свою руку.
- Хранитель ничего не говорил? - Спросил Линд.
- Сказал только, не отдавать браслет кому-то и еще что-то про Лунного Зверя. - Ответил Риха и закутался снова в плащ. Его голубые глаза темнели, а губы, прекрасные чувственные губы начинали синеть, будто ему было невыносимо холодно.
Пауль с тревогой поглядывал на Риху, но молчал.
- Лунный Зверь? - Искренне удивился Ларс.
- Я слышал о нем. - Воскликнул Флейк и немного смутился, когда все повернулись к нему. - Мой учитель говорил о Звере перед самой смертью.
- И что же он сказал? - Нахмурился Линд.
- То, что дети Лунного Зверя будут пытаться завладеть великим оружием, огромной разрушительной силы, и, если им это удастся, то начнется ужасная война. Многие погибнут. Нельзя дать им получить это оружие.
- Но что это за Лунный Зверь и кто его дети?
- Я знаю. - С важным видом заявил Флейк. - Лунный Зверь - это могущественный демон, лишь немногим слабее демона браслета. А его дети - это жрецы Хаоса.
- Они любыми силами будут пытаться получить браслет. - Пробормотал Ларс. - Нам надо спешить. Троих посланных убийц вы одолели, но не будем испытывать судьбу.
- Я хочу избавиться от браслета. - Кивнул Риха. Его лицо становилось непроницаемым и враждебным. - Иначе в какой-то момент меня одолеет желание убить вас всех!
Дум положил руку ему на плечо:
- Я сделаю все, что бы спасти тебя. Будет необходимо - отдам жизнь.
- Спасибо, Дум. - Риха благодарно посмотрел на него. Для двух побратимов слов не требовалось, все было понятно и так.
Пауль привел их лошадей. Северяне одним движением влетели в седла, Линд и Ларс последовали их примеру, Пауль, покосившись с ненавистью на лошадь и с содроганием подумав о продолжении пытки, влез в седло медленнее всех.
- Эй, погодите! Я с вами. - Флейк замахал руками. - Может я только ученик, но кое-что умею.
- Ладно. - Нехотя кивнул Линд. - Будешь своим колдовством костры разводить.
Ученик волшебника возмущенно нахмурил брови, но промолчал и побежал в домик за необходимыми вещами.
Через полчаса они двинулись в путь. Побратимы ехали впереди, за ними Ларс и Флейк, тихо беседуя о чем-то, а замыкали Линд и Пауль. Лучник на удивление был молчалив и сосредоточен, он все время поглядывал по сторонам, обшаривал взглядом густую листву близко подступавших к дороге деревьев. Но все было спокойно.
Раскаленное солнце медленно опускалось за лес и вскоре небосклон окрасился кровью заката. Когда начали сгущаться сумерки, было решено разбить на ночь лагерь.

Добавлено (24.05.2007, 16:04)
---------------------------------------------
Глава 3.

Флейк думал, что Линд только шутит, когда говорил, что он будет разводить костер. Но Линд и не думал шутить. Поэтому ученик волшебника горестно вздохнул и отправился собирать хворост. Не то что бы он и раньше этого не делал. Делал! И не только это. Вся грязная работа в доме была на нем. Просто он надеялся, что после смерти учителя он сам станет волшебником. М-да, волшебником стал, а вот хворост все равно придется собирать.
Пауль расседлывал лошадей, что-то бурча себе под нос. Ларс предпочел не прислушиваться, так как его утонченный слух менестреля и поэта вряд ли выдержал бы такое.
Северяне сидели в стороне, изредка перебрасываясь тихими репликами. Остальные не трогали их, давая возможность спокойно поговорить.
Линд взял короткий нож и скрылся в лесу, вернувшись с двумя кроликами. Сам от еды отказался, сказал, что сыт. Пауль только пожал плечами, а вот Ларс долго и изучающе смотрел на мужчину. Кажется, он начал догадываться, в чем тут дело.
Очередь Дума нести дозор была перед самым рассветом. Все вокруг утопало в густом тумане и мужчина сидел у костра, зябко грея руки над маленьким огнем. Риха сладко спал рядом, завернувшись по самые уши в теплое одеяло.
Когда первые, робкие лучи солнца чуть поразогнали туман, настала пора будить остальных.
Дум склонился к побратиму и осторожно потряс за плечо. Тот заворчал и завернулся в одеяло еще сильнее.
- Вставай, нам пора.
- Отвали. - Грубо откликнулся Риха.
Дум немного опешил. Он почти не узнал голоса Рихи. Тот стал хриплым, грубым, чужим.
- Риха, что случилось? Твой голос...
- Отвали от меня ты, придурок! Не понял что ли? Я встану тогда когда захочу и не тебе, уроду, мне указывать! - Риха повернулся к Думу и тот отшатнулся на несколько шагов. Ледяные глаза Дума округлились, из горла вырывался только хрип.
- Что вылупился, недоумок?!
Рядом начали просыпаться остальные. И все, кто бросал на Риху взгляд, застывали, выпучив пораженные глаза.
- Кровь и пепел! - Только и смог воскликнуть Дум.
За ночь облик северянина жутко изменился. Теперь он действительно выглядел как демон. Губы посинели окончательно, кожа лица стала бледной и гладкой, как слоновья кость, глаза - абсолютно белые, с крохотными каплями зрачков и черные тени вокруг, кончики черных растрепанных волос приобрели кроваво-алый цвет, как тлеющие угли.
- О, я вижу проснулись и остальные придурки. Да, вы просто сборище неудачников и уродов! Жалкие рабы! Мне неохота пачкать о вас свой меч, поэтому убирайтесь отсюда и не мешайте мне делать свое дело!
Дум уже полностью овладел собой, его лицо и взгляд снова стали ледяными. Он подошел к побратиму и коротко, без замаха ударил. Тот без единого звука осел на землю.
- Нам надо спешить. - Пробормотал Ларс, собирая вещи и быстро седлая лошадей.
Риху связали и положили поперек лошади, а Дум привязал ее поводья к своему седлу. Шестерка мужчин двинулась в путь. На этот раз рядом с северянами ехал Пауль. Молчаливый Дум и молчаливый лучник не разговаривали и только, когда Риха начинал слабо шевелиться, обменивались тревожными взглядами.
Флейк что-то горячо втолковывал Ларсу, менестрель качал головой и задумчиво смотрел на широкую спину Линда, который ехал впереди.
К полудню они достигли глухого леса. Двигаться дальше на лошадях было невозможно, поэтому решили оставить их.
- А как же Риха. - Неуверенно спросил Флейк.
- Будем нести по очереди. - Решил могучий Линд и насмешливо глянул на невысокого Пауля и худого Флейка. - Вы можете нести его вместе, только головой по камням не волочите.
- Спасибо. - Буркнул лучник.
Неожиданно бесчувственный северянин пришел в себя. Он поднял голову с растрепанными больше обычного волосами и обвел всех своими жуткими белёсыми глазами. Когда он заговорил, стали видны острые кончики коротких клыков.
- Я могу идти сам. Развяжите меня.
Ему никто не ответил и никто не двинулся с места. Демонические глаза устремились на Дума.
- Это я - Риха. Дум, ты что, не узнаешь меня? - Дум стоял с непроницаемым лицом. - Помнишь, как тогда на берегу Черепов, среди мертвых тел, мы смешали кровь и стали побратимами, поклявшись без раздумий отдать свою жизнь друг за друга?! Неужели ты забыл?!
Дум коротким движением вынул нож и двинулся к Рихе. Никому в этот момент не пришла в голову мысль остановить мужчину. Достаточно было взглянуть в ледяные голубые глаза.
Дум резко взмахнул ножом и Риха камнем повалился с лошади на землю.
- Я не забыл. - Подчеркнул северянин, когда его побратим сел в пыли и потирал затекшие руки и ноги. Голос, как всегда, был холодный, спокойный, отчужденный, только уголок рта почти незаметно дернулся.
Дум первым взял свои вещи и углубился в чащобу леса. Остальные переглянулись и последовали за ним. Время покажет, правильно ли он поступил, отпустив Риху. А пока что тот послушно идет позади Дума и тащит часть груза. При желании можно даже на демонический облик не обращать внимания. Главное, что с ними Риха, настоящий, живой, а не жалкий раб браслета.
Лес становился все темнее, через плотную листву с трудом пробивался солнечный свет, поэтому царил полумрак. Земля под ногами делалась мягче и мягче, превращаясь в отвратительную чавкающую слякоть.
- Болото. - Мрачно констатировал Ларс, с трудом отвоевывая свой сапог у алчной жижи.
- Какой наблюдательный. - Хмыкнул Пауль, пытаясь отодрать от себя пиявку.
- И знаете, что хуже всего? - Вздохнул Флейк.
- Что? - Хором откликнулись остальные.
- Болотные карлики.
Ученик волшебника выразительным жестом обвел густые кусты, в которых зажигались тысячи красных злобных огоньков.

Добавлено (24.05.2007, 16:04)
---------------------------------------------
Все похватали оружие, даже Флейк достал широкий нож. Только Риха стоял, беспомощно разведя руки - у него меч и нож отобрали. Как теперь драться? Но браслет сам ответил на этот вопрос. На нем снова встопорщился смертоносный гребень и уйма бритвенно острых шипов, сила, расплавленным металлом потекла по жилам мужчины. Браслет в обиду носителя не даст.
Через мгновение к замершим мужчинам хлынул поток карликов.
- В круг. - Гаркнул Линд.
Они бились плотно прижавшись друг к другу спинами. Дум одним скользящим движением меча уничтожал до десяти противников, Линд своей секирой косил больший урожай, Пауль, стоя за их спинами, хладнокровно пускал стрелу за стрелой, нанизывая на них сразу нескольких карликов, Флейк и Ларс отбивались ножами. Ученик волшебника в перерывах делал короткие движения рукой и карлики вспыхивали беззвучными костерками. Не сложнее, чем развести обычный костер. Немного концентрации и чувствуешь, как по пальцам течет огонь, с готовностью перебрасывающийся туда, куда ты ему укажешь. Риха же, как безумный, прыгнул в самую гущу потока и завертелся волчком. Вокруг мигом образовывались горы трупов. Северянин с рыком взмахивал светящейся полоской живого, трепещущего огня и карлики падали. Его волосы, казалось, действительно горели, а губы кривились в жуткой ухмылке и были видны белоснежные клыки.
Через какое-то время поток начал ослабевать, пока и вовсе не иссяк. Карлики, видимо, поняли, что этих шестерых не одолеть.
Линд, злобно оскалив зубы, оттирал секиру от зеленой крови.
- Не скоро сунутся снова.
Дум убрал меч и подошел к побратиму. Риха даже не запыхался, он коротко глянул на трупы карликов и выпрямился. Равнодушное лицо не выражало никаких эмоций.
- Ты как?
Белёсые глаза безразлично посмотрели на Дума.
- Отлично. - Синие губы скривились в презрительной усмешке. - Я и сам могу позаботиться о себе.
Риха подхватил свои вещи и двинулся вперед.
Ледяные голубые глаза внимательно смотрели ему вслед. Кто это был? "Кто ты?!" так и хотелось крикнуть и он кричал, мысленно, про себя. Но широкая спина мужчины не отзывалась.
- Мы успеем. - К Думу подошел Пауль и положил руку на плечо, как некогда это делал северянин. Странно, но чужая рука успокаивала. Словно это была рука старого, верного друга, который не бросит в несчастье, а всегда поддержит и поможет. Дум с еле заметным удивлением повернул голову к Паулю.
- Мы спасем его. - С уверенностью сказал лучник... и Дум поверил ему.
Уж он-то точно сделает все, что бы спасти побратима. Что бы ни встало у них на пути, он дойдет до цели. Пусть даже ему придется умереть.

Добавлено (24.05.2007, 16:05)
---------------------------------------------
Глава 4.

Лес кончился неожиданно. Резко остановился Линд и Пауль, не успев затормозить, со всего маху врезался носом в железобетонную спину воина. Линд даже не шевельнулся.
- Чего встал? - Обиделся было лучник, но тут он выглянул из-за мужчины и так же пораженно замер. Слева и справа застыли Ларс, Флейк и Дум. Только Риха сплюнул в сторону и размеренно зашагал дальше, будто вид огромного пепелища был ему привычен и скучен. Сапоги северянина поднимали черные облака сажи. Вокруг виднелись обгорелые остатки деревьев, словно кости умерших торчали они из земли.
Через сто шагов Риха остановился:
- Вы идете или вам ноги колышками к земле прибили?
Линд глухо зарычал и двинулся за Рихой.
Флейк беспокойно оглядывался по сторонам. Жуткий пожар выжег огромный лес и не скоро здесь вырастет новое дерево. И вырастет ли? Болото наверняка поглотит всю окружающую землю и эти места станут абсолютно непроходимы.
- Что здесь произошло? - Вслух спросил ученик волшебника.
- Война. - Глухо откликнулся Линд.
- С кем?
Ларс угрюмо ткнул пальцем в спину Рихи. Флейк вопросительно поднял брови. Менестрель грустно кивнул. Юный волшебник недоуменно покачал головой.
- И кто победил. - Буравя взглядом спину Рихи, спросил Флейк.
- Никто. - Отрезал Линд и прибавил шагу.
- Колдуны, ценой своих жизней, заключили демона в темницу. И только один браслет уцелел после той войны. Браслет, хранящий в себе разрушительную мощь поверженного демона. Союз Хранителей поклялся отыскать и спрятать от обычных людей этот браслет, и ни в коем случае не дать вырваться на волю демону.
- Понятно... Хранитель. - Пауль и Флейк посмотрели друг на друга. Ореховые глаза блеснули холодным огоньком. Под личиной веселого и бесхитростного паренька жил хладнокровный, опытный убийца. А вот этому менестрелю впору не песни слагать, а заклятия. И интересно - давно это Линд сменил волчью личину на человеческую?
Едкая черная пыль поднималась высоко в воздух, намертво въедалась в одежду, кожу, волосы, противно скрипела на зубах. Не удивительно, что через полчаса они были перемазаны с ног до головы, как шахтеры.
Вскоре начали появляться древние курганы. Они вызывали чувство безнадежности и страха. Линд по-волчьи скалил зубы и злобно глядел по сторонам, зажав в руке свою верную секиру. Дум машинально потянулся к мечу - холодная, гладкая рукоять успокаивала. Риха по-прежнему шествовал впереди, словно не ощущал безмолвной угрозы со стороны безликих могил. Флейк и Ларс переглянулись, менестрель сделал рукой непонятный жест и ученик волшебника, напряженно кивнув, зашептал заклятия.
- Смертоносная магия демона еще жива здесь. - Тихо сказал Пауль. - Но не только она. Я чувствую нечто дикое, очень, очень древнее, агрессивное ко всему. Одним словом...
-... хаотическое. - Закончил за него Ларс. - Магия Хаоса.
В этот момент земля вокруг них начала вскипать. На поверхность поднимались все новые и новые давно умершие воины. В основном это были скелеты, кое-где с остатками кожи или волос, в руках они сжимали ржавые, тупые мечи, кинжалы или топоры. На дороге мужчин выстроилась целая стена таких воинов.
- Что будем делать? - Сквозь зубы спросил Пауль. Наконечник наложенной на тетиву стрелы хищно блестел.
- Прорываться. - Ледяным тоном ответил Дум.
Путники замедлили шаг, но не Риха. Он безразлично шел прямо на стену. Мертвые начали окружать его и уже в тот момент, когда казалось, что зомби сейчас нападут на северянина и разорвут на части, восставшие из вечного сна воины дружно преклонили колени перед Рихой. Хотя нет, не перед Рихой. Перед могущественным, безжалостным демоном - их повелителем. Мужчина равнодушно прошел мимо них, словно так и должно было быть.
- Как тебе это? - Опешил Пауль.

Добавлено (24.05.2007, 16:05)
---------------------------------------------
Дум пожал плечами и двинулся за побратимом. Если их пропускают, значит надо идти. Где-то там, впереди, спасение для Рихи, маги способные избавить его от этого проклятого браслета, вернуть прежнюю жизнь.
- Они рассыпаются! - Воскликнул Флейк, когда они отошли на какое-то расстояние. Остальные тоже обернулись. Мертвые воины осыпались на землю безобидными кучками праха, чтобы теперь действительно уснуть навсегда.
- Вот и хорошо. - Заключил Линд.
Путники снова зашагали вперед по выжженной земле. Мертвое солнце безразлично взирало на них с небосклона.
Заночевать решили в мрачных руинах старого храма. Пауль нервно крутил головой, чуть ли не подпрыгивая от любого шороха. Волшебники на пару плели заклятие, что бы выгнать всю нечисть из развалин. Но стоило Рихе войти в храм, как они тут же умолкли. Демон просто распугал всех упырей, мертвых и злых духов.
Линд по-волчьи хмыкнул. Опытный оборотень не боялся ничего.
Дум с жалостью посмотрел на огромного воина. Что он чувствует живя со звериной личиной? Что испытывает, подавляя дикие желания внутри себя? Кем является на самом деле - чудовищем или человеком? Дум не хотел бы испытать все это на себе.
Флейк быстро, профессионально развел огонь и мужчины молча уселись вокруг костра. Желтые блики пламени играли на хмурых и сосредоточенных лицах путников. Пауль поднял голову - сквозь пролом в куполе глядела кроваво-красная Луна и, казалось, цинично усмехалась, зная что-то заранее. Лучнику стало не по себе от неживого света Луны и он опустил голову, вновь уставясь в огонь. Быстрый танец гибких саламандр зачаровывал и успокаивал, в его свете даже лицо Рихи выглядело почти человеческим. Это был хороший, живой огонь. Такой и согреет, и от беды спасет.
Убаюканные спокойными мыслями, мужчины так и уснули вокруг костра. И каждый из них верил, что завтра они, наконец-то, дойдут до Тверди Магов, где закончатся их несчастья. Поэтому на рассвете в путь пустились бодрые и полные сил.
- Вон за тем холмом должна быть Твердь. - Воскликнул Пауль, показывая вперед. - К обеду дойдем.
Ларс, сберегая дыхание, кивнул. Чем быстрее, тем лучше.
Риха задумчиво погладил золотую поверхность браслета. Думу показалось, что погладил с любовью и нежностью, как бедро любовницы.
- Я тут подумал. - Начал Риха, полуобернувшись к Думу. - Чего можно добиться с помощью этого украшения. Власть, богатство, могущество. - Белесые глаза блеснули адским огнем. - Весь мир можно положить у своих ног.
Дум вместо ответа коротко замахнулся.
- Стой! - Кулак северянина замер. - Я просто подумал и все! Честно.
Ледяные глаза сверкнули. Этого предупреждения было достаточно.
Холм приближался. Наверх все словно летели на крыльях, из-под сапог вылетали мелкие камешки и с тихим стуком летели вниз, но даже ужасный обвал не смог бы заглушить дикого биения сердец мужчин.
... Тук-тук-тук-тук... - Быстро-быстро колотилось в груди.
... Тук-тук-тук-тук... - Еще немного, еще несколько шагов.
... Тук-тук-тук-тук... - Вот он гребень! Вот она долина, где должна прятаться Твердь Магов! Вот она Твердь!
... Тук... - Оборвалось в груди.
Наступила тишина. Живая пульсирующая, осязаемая. Никем и ничем нетронутая, не потревоженная случайным словом или вздохом. Трепещущая, накрыла она собой долину и шестерых путников.

Добавлено (24.05.2007, 16:05)
---------------------------------------------
Глава 5.

Шестерка, не двигаясь, стояла на гребне высокого холма. Лица мужчин застыли и напоминали посмертные маски. Оружие застыло в окаменевших руках, мышцы парализовало от отчаяния. Но глаза оставались ледяными, расчетливыми, сосредоточенными - глазами истинных убийц. Святая тишина не была нарушена. Не были потревожены останки разрушенной до основания Тверди Магов. Мужчины не могли двинуться. "Как?" билось вместе с кровью в висках. Только Риха безмятежно оскалился и сплюнул в сторону. Человеческая сторона умирала в нем, просыпалось черное, демоническое начало.
Дум до боли сжал плечо побратима, тот перестал скалиться и на мужчину взглянул Риха. Настоящий Риха. Пусть и с обликом демона.
- К оружию. - Тихо сказал Линд. Но его голос грозным рыком разнесся вокруг, безжалостно распарывая корчующуюся от боли тишину. С грозным шипением гадюк мечи, ножи и кинжалы покидали ножны. Мужчины медленно оборачивались. За их спинами стояло два десятка черных рыцарей, полдюжины лучников и два мага. Это был последний смертельный бой.
Пауль поправил за спиной колчан, одну стрелу наложил на тетиву, одну зажал в зубах и еще одну в пальцах левой руки. Флейк бормотал себе под нос заклятия на непонятном языке - им с Ларсом предстояло противостоять хорошо обученным, опытным магам.
Дум с уверенностью смотрел на Риху. В последний бой пойдет человек, но не демон.
Протрубил черный резной рог. Долгий заунывный звук призывал противников сойтись в битве и показать кто сильнее. Шестерка мужчин медле